«С покорённых однажды небесных вершин
По ступеням обугленным на землю сходим.
Под прицельные залпы наветов и лжи
Мы уходим, уходим, уходим…»
В каждом феврале строчки этой песни, а может, другой, но до боли похожей на неё, взрывают нашу память отзвуками афганской войны. Войны не нашей, не отечественной, но, тем не менее, намертво впечатанной в историю ушедшего СССР и сегодняшней России, а значит – в жизни и судьбы её участников и современников.
18-летний Вовка Янишевский, любимец днестровских девчонок и признанный ведущий молодёжных дискотек, оказался в Афганистане на исходе той войны, но тогда об этом ещё никто не догадывался. Операция по выполнению интернационального долга затянулась на целое десятилетие, и казалось, никогда не закончится.
Прошедшие Афган рассказывать о нём не любят, и Владимир здесь не исключение. Этот мир, отгороженный от окружающих стеной пережитых событий и эмоций, нередко мучительных воспоминаний, принадлежит только им. И какой он там на самом деле, можно только догадываться.
А ведь у него был выбор: остаться в Узбекистане и дослужить три четверти срока в учебном подразделении. Но в понимании днестровского парня это было равносильно предательству тех ребят, с кем он проходил учебку, готовясь в Афганистан. Подполковник Костенюк, земляк из Паркан, принимая отказ, понимающе кивнул. И на 20 долгих месяцев чужая афганская земля стала для него временным пристанищем.
Скупые строчки служебной характеристики, которую почти 30 лет бережно хранит младший сержант Янишевский, говорят о 50 боевых выходах по уничтожению бандформирований мятежников.
Это был отдельный отряд специального назначения воздушно-десантных войск, располагавшийся в провинции Фарах близ иранской границы. Они не ходили в атаки, не брали штурмом высоты, не кричали «ура», их уделом была поисково-засадная деятельность в условиях полной скрытности. Как правило, выдвигались ночью группой около 20 человек на БМП или вертолетах. Десантировались с зависающей вертушки, идущей на минимальной высоте, обычным прыжком, а там – как повезёт. Передвигались ночью, днём маскировались среди камней, холмов и жидкой пустынной растительности. Поход продолжался в среднем неделю. Обычно караулили «духов» у иранской границы, пробираясь в те районы, где их совсем не ждали. Главное было не попасть в засаду самим. Душманы тоже не дремали, и тут уж кто кого. Однажды не повезло, группу заметили в момент десантирования. Целую ночь численно преобладающие «духи» преследовали десантников. Изнемогающих и практически потерявших надежду ребят утром спасли вызванные по рации вертолёты. В тот раз они вернулись без потерь.
«До свиданья, Афган, этот призрачный мир.
Не пристало добром вспоминать тебя, вроде,
Только что-то грустит боевой командир…
Мы уходим, уходим, уходим…»
Это был действительно какой-то призрачный мир, полный парадоксов и неожиданностей.
Всю ночь пробиравшийся по пустыне отряд утром был потрясён волшебным видением: среди песчаных барханов они наткнулись на окаймлённый чередой невысоких гор крохотный оазис с журчащей речкой. Даже Владимиру, родившемуся и выросшему в Молдавии, где природа не поскупилась на яркие краски, чудесный оазис показался приснившимся райским садом.
Мир чужой страны, пронизанный духом мистической древности и восточной загадки, наполненный каждодневной опасностью и реальной смертью, порождал в солдатах едва ли не звериную интуицию.
Ночи в Афганистане, если нет звёзд, словно разлитые чернила, в двух шагах силуэта не различишь, и даже приборы ночного видения оказывались бесполезными. Но чаще всего именно в такие ночи группа уходила на задание. Так было и на этот раз. Отряд выдвигался в точку назначения на четырёх БМП. В таких походах особая роль отводилась механикам-водителям. Они не имели права спать.
Они продвигались в кромешной тьме под заунывный вой моторов, выматывавший, казалось, всё нутро. Каким образом водитель первой машины Сергей Бондарчук выбирал нужное направление, для всех оставалось загадкой. Неожиданно в половине четвертого утра, остановив колонну, он наотрез отказался двигаться дальше. Ему не возражали. Поставили БМП по кругу, выставили охрану и повалились отдыхать. Рассвет всех поверг в оцепенение. В 10 метрах от расположения они обнаружили отвесный провал земли, этакий каньон высотой с 9-этажный дом, куда бы неизбежно рухнули все четыре 14-тонные машины, идущие одна за другой.
За 20 месяцев войны человеческие потери в отряде оказались не столь значительны, благодаря особой подготовке, скрытной деятельности и работе на опережение. Ранения и контузии личного состава происходили часто. А ещё случалась такая зараза, как желтуха, выкосившая в ХIХ веке, как гласит история, практически всю английскую армию, пришедшую завоевывать Афганистан.
На войне мальчики очень быстро становились мужчинами. Афган учил их выживать в любых условиях. Когда, теряя сознание от обезвоживания, они пили из луж. Когда из последней муки, замешанной на воде, пекли на саперной лопатке блинчики. Когда, не присев за ночь ни разу, совершали переход с грузом, равном собственному весу. Когда убивали их и когда убивали они… Никто тогда не знал и не думал, что всё это называется подвигом.
«В биографии наши с полдюжины строк
Социологи втиснут – сейчас они в моде.
Только разве подвластен науке Восток?
Мы уходим с Востока, уходим…»
Значение афганской войны по-настоящему можно оценить лишь сегодня, и то, наверное, не до конца. Очевидно пока одно, и это признано известными ныне политологами и военными специалистами: СССР, вмешавшись в афганскую революцию, на 10 лет отодвинул развитие исламского радикализма, и поэтому пресловутая Сирия случилась сегодня не у российских границ, а в достаточно дальних от нас пределах.
Но прежде чем это было понято в обществе, им пришлось пережить цинизм чиновников, которые «их туда не посылали», и откровенное пренебрежение правами и заслугами вышедших из Афгана. Они и это с честью выстояли.
За годы порастерялись боевые товарищи, уже гораздо позже по Интернету Владимир кое-кого найдёт, но истинным подарком судьбы стала для него встреча с ротным Александром Вороновым, который был для него не просто командиром, а проверенным войной другом.
Когда в Днестровске создавался музей афганской войны, Владимир Янишевский отдал в экспозицию дорогую ему фотографию, где был снят вместе с ротным. Этот снимок попал на глаза человеку, который, находясь в длительной командировке на Молдавской ГРЭС, однажды посетил музей. На снимке он случайно узнал бывшего командира части. Кадровый военный Воронов после Афгана продолжил службу в Пскове. Через знакомых в этом городе он узнал телефонный номер Воронова и передал его Янишевскому.
Владимир встречал командира роты на Кучурганской таможне летом 2008 года, через 20 лет после Афганистана. Они проговорили целый день и ночь, а потом ещё неделю, которую Александр гостил в Днестровске. «Мне нравится ход твоих мыслей», – однажды сказал капитан Воронов младшему сержанту Янишевскому в критической ситуации с БМП, когда смекалка последнего сыграла решающую роль в спасении боевой машины. Эта фраза положила начало их дружбе, и, судя по всему, их мысли до сих пор работают в одном направлении. А значит, судьба готовит им новую встречу, может, на Псковщине в России, а может – опять на дружеской земле Приднестровья.
Галина БЕЗНОСЕНКО, г. Днестровск.
