К 135-летию со дня рождения П.Е. Княгницкого
Эти сооружения раскиданы вдоль Днестра на всём протяжении с севера на юг Приднестровья. Состояние их разное. Есть запущенные, есть полуразрушенные, есть даже отреставрированные.
Один из них отчётливо виден по дороге из Тирасполя в Бендеры на железнодорожной насыпи. Его, правда, раскрасили. Нет, не хулиганы непристойными надписями, а чересчур усердные патриоты героической символикой. Сделали, конечно, не подумавши. Выходит дилеммка. Стирать кощунственно, а оставить чревато обсуждением на специализированных сайтах превратного понимания идеи сохранения памятников истории. Видел я подобное и в других местах республики. Сооружения могут утопать в горах мусора, но с нарисованными звездой и георгиевской ленточкой…
Выше речь шла о приднестровском участке «Линии Сталина» – дотах Рыбницкого и Тираспольского укрепрайонов. А сам же этот материал посвящён уроженцу Тирасполя Павлу Ефремовичу Княгницкому. Родился он, если пересчитывать на новое летосчисление, 27 января 1884 года. Известен в первую очередь тем, что был создателем и первым комендантом первого укрепрайона «Линии Сталина» – Киевского. Случайно ли было его назначение на эту должность? Скорее всего, нет.
Он не помышлял о военной карьере. Но судьба распорядилась иначе. Грянувшая Первая мировая война прервала его так и не начавшуюся карьеру зодчего. Студента архитектурного отделения Академии художеств Павла Княгницкого призвали в армию. Кстати, это была его вторая попытка получить специальность. Первый раз он её предпринял в 1904 году, поступив в Петербургский институт гражданских инженеров. Но опять же помешали эпохальные для России события.
Княгницкий, как один из организаторов и участников восстания в Кронштадте, вынужден был скрываться далеко от столиц – в Новочеркасске. Затем недолго жил на родине в Тирасполе, где был замечен в агитации среди солдат 8-го понтонного батальона. Тираспольские жандармы и командование части спокойно вздохнули, когда Княгницкий в очередной раз отбыл на учёбу. Кстати, он был отнюдь не рядовым студентом. Абы кого не пошлют в экспедиции. До того, как попасть в армию, наш земляк побывал с научными целями на Кавказе, в Персии и Турции. Исследовал там местные образцы древнего зодчества.
Несмотря на свою неблагонадёжность, после призыва в армию в 1916 году он не сразу попал на фронт. Видимо, сказались успехи в учёбе. Несостоявшийся архитектор был направлен в Николаевское инженерное училище. Армия остро нуждалась в офицерах. Бывшие студенты после ускоренного обучения в военных учебных заведениях получали первые офицерские звания – прапорщика (соответствует нынешнему младшему лейтенанту).
За короткий срок обучения он и в училище успел создать большевистскую ячейку. Воевал на Румынском фронте в составе отдельной инженерной роты 68-й дивизии в должности дивизионного инженера. Затем в конце 1917 – начале 1918 гг. был помощником военного коменданта Тирасполя и комендантом Бендерской крепости. С образованием в феврале 1918 года РККА сразу же вступил в её ряды.
Во время гражданской войны командовал бронепоездом, ведал инженерной и технической частью 2-й Революционной армии, был начальником штаба, членом реввоенсовета и командующим 9-й Кубанской армии, начдивом 58-й стрелковой дивизии. Командуя последней, освобождал от поляков Киев. В конце гражданской войны возглавлял борьбу с бандитизмом в Киевской и Черниговской губерниях.
После её окончания занимал ряд командных должностей. Попутно продолжал военное образование сам и учил других – он занимал должности начальника и военного коменданта Киевской объединённой военной школы имени С.С.Каменева, пока 1 сентября 1928 года не был назначен комендантом Киевского укрепрайона (КИУР). На разработку планов укреплений ему дали всего месяц. Он в этот срок уложился…
КИУР, как уже было сказано выше, был первым из укреплённых районов так называемой «Линии Сталина». В том же 1928 году, но чуть позже началось строительство Полоцкого УР в Белорусском военном округе и Карельского в Ленинградском. И от них, и от всех более поздних укрепрайонов Киевский отличался тем, что на момент строительства находился достаточно глубоко на советской территории – в 210 километрах от границы.
Позже с присоединением к СССР Западной Украины это расстояние ещё станет больше. В уникальности КИУРа с этой точки зрения проглядывается и ещё один фактор, повлиявший на назначение чуть-чуть недоучившегося архитектора с военным образованием на должность коменданта этого укреплённого района. Он, как было сказано выше, освобождал Киев во время советско-польской войны 1919-1921 годов. Ему ль было не знать, с какой до этого лёгкостью интервенты его взяли?
На Киевском укрепрайоне отрабатывалось всё, что затем применялось в других УРах. Это касалось и самих бетонных дотов, и бронированных капониров, и артиллерии, и пулемётного вооружения, и подземных коммуникаций и т.д.
Вот, например, как вспоминает в своих мемуарах «Под грохот сотен батарей» взаимное испытание в 1931 году дотов и новой 203 мм гаубицы Б-4 будущий генерал-полковник артиллерии Николай Хлебников: «Мне довелось тогда организовывать эти опытные стрельбы. Хорошо помню первые впечатления и недоумённые реплики командиров: «Да что они резиновые, что ли, эти доты?». То есть в определённой степени нашего земляка можно считать и вообще одним из создателей всей «Линии Сталина».
Название стало популярно в последние годы существования Союза. Во многом благодаря «историческим» изысканиям Резуна-Суворова. Кстати, он «уничтожил» на страницах своих книг укрепрайоны, построенные до переноса государственной границы на Запад в 1939-40 годах. В чём прав этот «историк», так в том, что действительно часть вооружения Киевского УР была снята для новых его собратьев, строительство которых началось в предвоенные годы. Сами же доты КИУРа никто взрывать не собирался. Их законсервировали. И они ещё принесут пользу в 1941 году. Даже несмотря на их тогдашнее состояние. Сказалась извечная наша бесхозяйственность.
Вот как описывает увиденное полковник запаса Роман Уманский в книге «На боевых рубежах», бывший весной 1941 года в составе инспекционной группы в КИУРе: «Радости мало. Дворики залиты водой, она проникла в сооружения. Маскировочные каркасы совсем прорвались и требуют срочной замены, пулемётные столики заржавели, насосы «Красный факел» не работают, как и вентиляторы. За весь день нигде не встретили сторожевых дозоров. Да и где встретить, если их всего 20 человек на весь УР, и те в большинстве старики, инвалиды».
Но в этом вины Павла Ефремовича Княгницкого не было. В такое состояние сооружения укрепрайона пришли уже во время их консервации, когда самого их создателя уже не было в живых. Он был арестован во время «Большой чистки» по оговору уже находившегося под следствием одного из своих сослуживцев. Расстрелян был 10 сентября 1937 года – на следующий день после вынесения ему смертного приговора. Посмертно реабилитирован Военной коллегией Верховного суда СССР 13 мая 1958 года.
Что же касается созданного им укреплённого района, то его в 1941 году танковая группа Гудериана предпочла обойти, сделав немалый круг на юг. Гитлеровцам впоследствии всё же пришлось штурмовать КИУР. Бои на некоторых его участках продолжались и после падения 19 сентября Киева.
Кирилл Нефёдов.
