Многие зеваки осматривают ряды барахолки ради любопытства. Так случилось и со мной, когда я, составив компанию приятелю, впервые попал сюда. Восхищению увиденным не было предела. Чего только не узрел я там! Особенно старые вещи – картины, книги, монеты, всякая домашняя утварь – задевали глаз и западали в сердце. Антиквариат есть антиквариат! За ним – история, люди, их судьбы… При виде старинных диковинок немудрено впасть во всевозможные фантазии!
Когда пожилой еврей с присущим только одесситам акцентом, заметив мой любопытный взгляд, тут же стал излагать историю продаваемой вещи, я приостановился, чтобы проникнуться очередным шедевром разговорного жанра. Мол, его серебряный подсвечник из имения Воронцова, и что он был подарен его прадедушке (иначе и быть не могло!) самим графом. Я невольно представил дворец: новогодний бал, роскошных дам в неповторимых нарядах, их кавалеров в военных мундирах с золотыми эполетами. И, конечно же, самого графа, вручающего своему слуге после бала серебряный подсвечник за усердную службу и работу. Я улыбнулся своим мыслям. Какие только истории и легенды не услышишь на знаменитой барахолке! Вот уж где кладезь фантазии и чудеса маркетинга – на Староконке! Учитесь, господа менеджеры и прочие толкачи товаров.
В конце одного из торговых рядов, напоминающих ящерицу, мое внимание привлекла одинокая женщина. На вид ей было лет сорок-сорок пять, и её уже немодная одежда выдавала в ней человека скромного, во многом нуждающегося. Я почему-то решил, что незнакомка была учительницей или воспитательницей в детском саду, представлял ее идейной и правильной.
Она то и дело посматривала по сторонам, словно боясь встретить знакомых, и весь ее стеснительный вид говорил о том, что присутствие на толкучке для неё было делом не простым, а вынужденным. У ног учительницы, на выцветшем от солнца коврике, лежали несколько томов Лермонтова, вымпел «Победителю социалистического соревнования» с приколотыми к нему пионерскими, комсомольскими и другими какими-то еще патриотическими значками. И еще коробочка с орденом Трудового Красного Знамени.
Приятель дернул меня за рукав, приглашая двигаться дальше, но интереса бродить по рядам уже не было. Встреченная незнакомая женщина с орденом натолкнула на воспоминание.
… В Доме ветеранов и инвалидов я выступал с лекцией. Милые старики, бабушки и дедушки (тогда они для меня были таковыми) внимательно слушали, задавали вопросы. И не только по теме. Их, к примеру, интересовало, сколько мне лет, есть ли жена, дети. Пожилые люди нуждались в общении и были рады каждому новому человеку. Мое внимание привлекла женщина в строгом костюме с гладко зачесанными волосами. Она сидела в первом ряду, и я отчетливо увидел на лацкане ее пиджака орден Трудового Красного Знамени. Позже, после окончания лекции, когда вопросы аудитории ко мне иссякли, вышло так, что мы с ней остались в зале одни. В прошлом директор школы (я не ошибся, предположив, что по виду она была руководителем) обратилась ко мне первой. Как оказалось, она была большой поклонницей творчества Высоцкого, что не могло меня не удивить. Многое о нём знала, но то, о чём говорил я, для неё было новостью. Потом женщина пригласила к себе в комнату на чашку чаю. Директор дома ветеранов принялся было выручать меня, придумывать на ходу, что мне нужно торопиться, меня ждут в какой-то другой организации, оттуда уже звонили, но, заметив, как я поддаюсь её просьбе, тут же поостыл. Не знаю, что заставило тогда задержаться. Наверное, её почтенный возраст, взгляд. В нем, серьёзном, усталом и добром, разом смешались и одиночество, и надежда, и желание быть понятой. За какие-то полчаса-час общения с хозяйкой награды многого узнать не успел, но я, собственно, к этому и не стремился. Всё пришло само по себе. Фотографии родных на тумбочке старушка прокомментировала с особой любовью. Её сын, оказывается, главный инженер, и на его заводе сейчас трудная пора: рушится старое, время требует новых подходов к технологиям, к технике, к людям. Приходится много трудиться, для домашних времени не хватает, и для неё тоже. И о невестке узнал немного: она учительница в школе. Красивая женщина, но с характером непростым. Не сладилось у женщин сразу, а дальше выравнивать отношения не получилось. С гордостью и трепетом говорила хозяйка о внучках. Близнецы-студентки, нетрудно догадаться в кого, выбрали учительскую профессию. Учатся в педагогическом институте. Тоже занятые: к репетитору ходят английским языком заниматься, в драмкружок записались, коллекционировали значки…
«А ваши награды еще не просят в свою коллекцию?» – в шутку спросил я, кивнув на орден. «Уже намекали, но еще рано, пусть у меня пока побудут», – откровенно сообщила собеседница.
От старушки я уходил огорченным и в несколько расстроенных чувствах. «Когда её к нам оформляли, а это сами понимаете, при живых-то родных это делом было непростым, – поделился на прощание со мной директор Дома ветеранов, – многие подсуетились. Больше, конечно, она сама ходила, убеждала, что тут люди, и она не будет одна, ей рядом с ними будет хорошо». Я тогда не спросил у директора, как часто навещают ее сын, внучки. Для меня и так всё стало очевидным.
К полудню «блошиный» рынок ещё больше пришёл в движение, как и положено истинному торжищу. Казалось, купля-торговля здесь никогда не иссякнет. Я вышел на дорогу (тротуары были забиты народом и товаром), чтобы еще раз увидеть ту самую женщину с орденом. Но куда там! Среди движущейся огромной толпы разглядеть одного человека – просто невозможно. Я остановился и подумал: а зачем она мне нужна? Разве, чтобы услышать от неё мною же выдуманное предположение: «Это не подделка, он настоящий, от свекрови остался?». А может, все же попытаться найти её и убедить, чтобы она этого не делала? Но имею ли я на это право? Надо многое знать о конкретном человеке, чтобы не судить с кондачка, а по мере сил помочь ему выстоять в наших чудовищных реалиях. Однако бывает и так, что даже отданный, говоря образно, безвозмездно пятак может решить для конкретного человека многое. Не жалейте своих чувств, откликайтесь на чужие беды.
АЛЕКСАНДР ДОБРОВ.
г. Тирасполь.
