В год семидесятилетия Великой Победы мы подготовили серию очерков о Героях Советского Союза – приднестровцах, совершив большое (хоть и не кругосветное) турне по местам, где родились и жили наши прославленные земляки. Погостили мы у северян: Жарчинского (Рашково), Вершигоры (Севериновка), Коваля (Каменка), Солтыса (Кузьмин); у южан: Героя Советского Союза Болгарина (Коротное), двух полных кавалеров ордена Славы Емельянова (Слободзея) и Чичика (Карагаш); побывали в селах Гыртоп и Шипка Григориопольского района, где родились Герой Советского Союза Колесниченко и полный кавалер ордена Славы Дарьев.
Нашим неизменным девизом всё это время оставалась формула «удивительное рядом». Но вот удивительное дело: побывав во всех частях Приднестровья, мы оставили вне поля зрения то, что было совсем рядом. Получилось, что серия очерков о Героях-приднестровцах закончилась, а рассказ о Героях – тираспольчанах – Бочковском, Черниенко, Полецком и Павлоцком – так и не начался.
В преддверии 71-й годовщины Великой Победы, в день празднования 72-й годовщины со дня освобождения Тирасполя, спешим исправить это досадное недоразумение.
(28 июня 1923 г. – 7 мая 1999 г.)
Рассказывать о героях бесконечно трудно. Трудно – потому что зеркало нашего сознания несоизмеримо меньше того образа, который ему предстоит отразить. Трудно ещё и потому, что предмет нашего интереса ещё не отодвинулся вглубь истории, не стал частью эпоса. И значит, говорить языком журналистики – поздно, а языком былин – рано (да и кому это под силу?). Язык же исторической науки позволяет реконструировать обстановку, уточнить факты биографии, но отнюдь не анатомировать сам подвиг, объяснив его природу. Задача же создания живого, богатого оттенками, подчас противоречивого и одновременно лаконичного, простого, близкого каждому портрета героя оказывается для науки практически непосильной. Да она и не намерена вторгаться на территорию, где веками господствует искусство. Это его прерогатива, его (искусства) плоскость. Именно плоскость! Зеркало! А о возможностях зеркала мы уже говорили выше. Всё, круг замкнулся.
Может быть, потому нас и окружает такое количество шаблонов, избитых, ходульных фраз, картонных персонажей, попав в плен к которым, гибнут самые благородные намерения?
Вот, например, сколько всего написано о Бочковском? Легендарным стал ещё при жизни. Звезду Героя Советского Союза получил в 21 год. Был одним из самых молодых генералов… Страницы его военной биографии изучены и достаточно подробно описаны. Но, положа руку на сердце, что знаем мы об этом человеке, нашем земляке? Знаем, что был героем. А вот каким был? Что позволило ему стать тем, кем он стал?
Родился богатырь бронетанковых войск в Тирасполе. Отец его был знатным кондитером и, как говорят в семье, ещё будучи молодым специалистом, в Ливадии готовил для самого императора. В Тирасполе у Бочковских был дом (в 2003 г. на нем установили мемориальную плиту) и кондитерская на Покровской. В семье, где росло тринадцать детей, Володя был одним из младших.
В 30-е, борясь с нуждой (по другой версии – опасаясь репрессий), семья покидает родной Тирасполь и переезжает в Крым. Там, в одном из санаториев Алупки, отец нашел работу. Володя с удовольствием помогал главе семьи, переняв многие секреты его кулинарного искусства. Даже став генералом, он любил готовить, превращая банальное закатывание варенья в целый ритуал. Вообще, Бочковский-человек умел вкладывать душу во все, чем занимался.
С юных лет будущий герой интересовался техникой, а посмотрев фильм «Трактористы» с Николаем Крючковым в главной роли, захотел стать танкистом (те, кто смотрел фильм, поймут, что никакого парадокса в этом нет). 23 июня 1941 г. Бочковского зачисляют курсантом 1-го Харьковского танкового училища.
Офицер Бочковский принимал активное участие в боях на Юго-Западном, Воронежском, Брянском, Калининском, 1-м Украинском и 1-м Белорусском фронтах. Освобождал Украину, Молдавию, Польшу, штурмовал Берлин. Воевал в составе 2-й гвардейской танковой бригады М. Катукова, дважды Героя Советского Союза, впоследствии – Маршала бронетанковых войск.
Бочковский считался настоящим мастером танковых рейдов, стремительных действий в наступлении («Ваш Бочковский творит чудеса – таким маршем идет, что еле успеваем его догонять», – писала в одном из своих писем жена М.Е. Катукова).
На завершающем этапе войны батальон Бочковского получил новые танки, построенные на средства трудящихся Молдавии. Отважные воины совершили на них ряд легендарных рейдов по территории Польши, сея панику и страх в рядах фашистов. Одними из первых они вышли к Одеру.
Шесть раз Бочковский был ранен, но всякий раз (порой ещё до окончания курса лечения) возвращался на фронт. В 1942 г. Владимира Александровича тяжело ранило в бедро. Речь шла об ампутации. И вот Бочковский (записано со слов Н.В. Бочковской), лежа на больничной койке, достает пистолет и говорит врачу: «Как хотите, но ампутировать ногу я не дам». Врач, заикаясь, предупреждает о последствиях (во всех смыслах), но офицер стоит на своем. Врачи идут на риск: проводится сложнейшая операция. Он идет на поправку, но его все же пытаются комиссовать. Через знакомых Бочковский добивается возвращения на фронт.
В другой раз, уже частично восстановившись после очередного ранения, Бочковский буквально «дезертирует» из госпиталя на фронт. Без документов он прорывается через несколько застав, каждый раз обходя посты какими-то «огородами». И уже с фронта пишет в госпиталь, чтобы ему прислали документы.
В третий раз Бочковскому не пришлось «бежать от медицины». В бою за овладение Зееловскими высотами 16 апреля 1945 г. его тяжело ранило в живот. Не было никакого шанса на спасение. Вдобавок в пылу битвы товарищи просто не заметили истекающего кровью командира. Заметил сын полка Володя Зенкин, мальчишка, боготворивший Владимира Александровича. Получив сообщение о состоянии Бочковского, Катуков вызвал легкий самолет. Приземлившись прямо на поле боя, чуть ли не в воронку от взрыва, экипаж сумел вывезти отважного танкиста, пользовавшегося всеобщими любовью и уважением.
Это было последнее из ранений, которыми наградила война Бочковского, самое тяжелое. Врачи сотворили чудо, пересадив в полевом госпитале кожу с бедра на живот.
Долгожданный день, ставший первым днем новорожденного мира, Бочковский встретил в госпитале. Его однополчане были убеждены, что он погиб, а когда увидели живым и (при взгляде со стороны) невредимым, восприняли это как чудо.
В биографии Героя и правда много необъяснимого, загадочного, о чем, вероятно, ещё говорить преждевременно. Ограничимся лишь указанием на то, что под командованием Бочковского служить хотели очень многие. Он был не только прекрасным командиром, не допускавшим напрасных жертв, но и своего рода оберегом, защищавшим на поле боя и притягивавшим успех. Про таких говорят – «заговоренный». Сам Бочковский, по воспоминаниям родственников, знал, что не погибнет на войне (не будем писать о том, откуда у него была такая уверенность). Отчасти этой уверенностью и можно было бы попытаться объяснить его безрассудную храбрость. Его словно вела звезда. Но, как говорится, Бог не любит малодушных. Не будь Бочковский дерзким храбрецом, не совершил бы он своих поистине геркулесовых подвигов.
Нина Вячеславовна Бочковская рассказывает, что однажды, едва вернувшись с боевого задания, обессиленные танкисты получили новое. Причем получили от командира, пребывающего, скажем так, в нетрезвом состоянии. Бочковский объяснил, что это верная смерть. Но «лихой командир» стоял на своем. Тогда Владимир Александрович разоружил горе-офицера, выбив у него пистолет из руки, и посоветовал как следует проспаться. Его, конечно, должны были направить под арест. Вмешался Катуков (ангел-хранитель Бочковского), ценивший в нем редкое дарование командира, танкиста и прекрасно понимавший, что «характер» в кармане не спрячешь.
После войны Владимир Александрович продолжил учебу, сочетая богатейшую практику с теорией бронетанкового искусства. Окончил Высшую офицерскую бронетанковую школу, Военную академию бронетанковых войск и Военную академию Генштаба. Командовал полком, дивизией, был заместителем командующего армией. В 1980 г. ушел в отставку, завершив военную карьеру в звании генерал-лейтенанта. Награжден тридцатью восемью советскими и иностранными орденами и медалями. Стал почетным гражданином двух российских, двух украинских, трех польских, одного приднестровского и одного молдавского городов.
Человек-легенда, гордость родного Тирасполя, куда он, единственный из пяти Героев – уроженцев столицы, вернулся после войны, Бочковский не позволял окружать себя атмосферой благоговения. Был большим жизнелюбом, умел любить и дружить. Находил общий язык со всеми, независимо от профессии и возраста.
Умер герой 7 мая 1999 года в канун главного праздника, не дожив до Дня Победы всего два дня. Похоронили его на Аллее Славы кладбища «Дальнее». Переулок Красный, где стоит родительский дом, переименован в переулок Бочковского. Но что такое переулок в контексте большой саги о героях, что ещё, быть может, только пишется и будет в полном мере осмыслена (большое видится на расстоянии) лишь грядущими поколениями.
Да, Бочковский – настоящий (не выдуманный, не кино– ) Герой. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 апреля 1944 года за образцовое выполнение боевых заданий командования и проявленные при этом мужество и героизм гвардии капитану Владимиру Александровичу Бочковскому присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда». Более того, достоверно известно, что Бочковский мог стать дважды Героем и не стал исключительно по собственной инициативе. По одной из версий, его возмутило, что в представлении к награде ему приписали слишком много личных заслуг. «Но ведь мы бились все вместе, плечом к плечу», – сказал он. «Ладно, – сказал секретарь. – Я перепишу, но учтите, что второй звезды Героя вам не видать».
Достигнув многого, Бочковский не перестал быть самим собой. Известный советский журналист Юрий Жуков так писал о встрече с Бочковским-генералом: «…теперь его в соответствии и с возрастом, и с воинским званием положено называть Владимир Александрович, хотя глаза его всё те же – молодые, иной раз даже чуточку озорные, и вихор на затылке всё такой же – непокорный. Разговаривает он по-прежнему увлеченно, оживленно жестикулируя».
А ещё герой очень любил ландыши, за что однополчанами и был прозван «Володей-ландышем». Ландыши росли и на его огороде. Нина Вячеславовна вспоминает, что однажды, когда помочь вскопать генералу огород прислали двух солдатиков, те изумились: «Как, и это «генеральская фазенда»? Видели бы вы, какие у наших прапорщиков!».
И это заместитель командующего войсками Северо-Кавказского военного округа, с должности которого Бочковский ушел в отставку.
P.S. Проходя по переулку Бочковского, я разговорился с одной из местных жительниц. Оказалось, Анна Григорьевна – ближайшая соседка. Сама она 1928 года рождения. Пережила в Тирасполе оккупацию. С послевоенных лет живет в доме по Карла Маркса, прямо за домом семьи Бочковских. С Владимиром Александровичем знакома не была. Сказала, что после того, как Героя не стало, каждый год 9 мая к его дому стали приносить живые цветы. Я не удержался и спросил, знает ли Анна Григорьевна, какие цветы Бочковский любил больше всего? Она отрицательно покачала головой. А когда узнала, спохватилась: «Так ведь они же у меня в огороде растут. Вот-вот зацветут. Теперь буду знать! Спасибо!».
Николай Феч,
Ольга Панова.
