Мы замышляли поездку в Черницу ещё до снегопада. Потом, созвонившись с сельской администрацией Малаешт (ей подчинена и Черница), решили обождать. Нам откровенно сказали, что если до Малаешт от города мы добраться сможем, то за успех продвижения в конечную точку маршрута не ручаются. В этом мы убедились после того, как от перемешенного с песчано-соляной смесью снежно-ледяного покрова в городе остались лужи, и мы всё-таки решились на вояж в Черницу. Кое-что автор этого материала о селе уже знал. Я стал третьим сотрудником редакции газеты «Приднестровье», побывавшим там за последние годы. Сначала самого активного жителя Черниц Валентину Ефремовну Янову посетил наш главный редактор Александр Карасёв. Её я, к сожалению, не застал. Эта женщина уже давно одинока. Ей 95 лет. И её определили в интернат для пожилых людей в Тирасполе. Следом по стопам Александра Борисовича в Чернице с группой коллег-фотокоров побывал мой собрат по редакции Николай Феч. Поэтому пересказывать снова историю села я не буду. Поговорим о дне сегодняшнем…
Добраться до Черницы и в оттепель оказалось непросто. На первой передаче, чиркая днищем редакционной КИА (всё-таки не рассчитывали южнокорейцы на дороги глубинки на всём постсоветском пространстве) раз десять о не очень высокие, но всё же весьма коварные ледяные надолбы, мы всё же добрались до заветной цели. Наш водитель, правда, сказал, что летом здесь грунтовая дорога вполне приличная. Её грейдером ровняют, чтобы можно было сельхозпродукцию из близлежащего села Виноградное возить на переработку. Ходит здесь и одна маршрутка, связывающая Григориополь с Тирасполем.
Но перед тем, как побывать в Чернице, мы с фотокором посетили Малаешты. Побеседовали с сельским руководством. По словам главы администрации и председателя сельсовета Владимира Мицула, в Чернице прописано 69 человек. Живут же, как он сказал, только 37. Пенсионеры или близкие к ним по возрасту сельчане. Остальных в дорогу позвало отсутствие работы. Именно невозможность трудоустроиться на месте и есть причина того, что село обезлюдело. Хотя газифицировано. Централизованно подаётся холодная и горячая вода. Есть тепло. Казалось бы, живи и радуйся. А вот работать негде. Когда-то здесь был колхоз. Сначала звался «Путь бедняка». Потом его переименовали в «Наука Ленина», а затем объединили ещё с несколькими сельхозпредприятиями в колхоз имени Сергея Лазо. Спустя короткое время он стал миллионером. «Были там и комбайнёры хорошие, и инженеры, и агрономы. Но наступили другие времена. Появились эти ООО, я их называю «три нуля». Сейчас там есть один фермер, который занимается орехами. И всё», – свидетельствует глава малаештской администрации.
Далее воспоминания о былых временах Владимира Ильича шли уже на пару с главным специалистом сельской администрации Виктором Лукиным, как оказалось, имеющим черницкие корни. «Мой дед Леонтий Васильевич Янов, 1902 года рождения, после войны стал председателем колхоза «Путь бедняка» в Чернице. Во время гражданской войны он воевал в отряде Котовского. В благодарность как местному крестьянину Григорий Иванович подарил ему позолоченный серп. Правда, его через день у деда украли, посчитав, что он золотой. После освобождения от немцев и румын в 1944 году деда призвали на фронт. Но уже в боях на Днестре был ранен в руку. После госпиталя его демобилизовали и направили на Донбасс, где он участвовал в восстановлении шахт. Да и сам добывал уголь. А после возвращения на родину стал председателем колхоза, который тоже пришлось восстанавливать», – рассказал Виктор Лукин.
В Чернице две улицы. По словам Виктора Ивановича, под конец существования Советского Союза на улице Мичурина было 85 домов, а на Гагарина – ещё 8. Некрупное село, но всё же было оно живым. Сейчас там впору снимать фильмы на военную тематику. Развалины домов вполне подойдут под натурные декорации.
Оказывается, что Черницу как хутор основали ещё в конце XVIII века две казачьих семьи – Яновы и Яровые. С представителем первого рода (Виктором Лукиным) мы пообщались в Малаештах. А вот с Павлом Ивановичем Яровым – уже непосредственно в Чернице. Ему за восемьдесят. «Я 39 лет на одном месте проработал трактористом и комбайнёром. Жили очень хорошо, но после развала Советского Союза всё пошло по-другому. Дома почти все стоят пустые. Много повалившихся. Село потихоньку уходит. У меня есть огород. А что я могу в этом огороде? Почти им уже не занимаюсь. Хожу с помощью вот этих палок (показывает на лично выструганные из веток приспособления для ходьбы). Спасибо детям. Не забывают. Не бросают меня. Один ветеринарным врачом работает. Другой – предприниматель. Нормально ребята живут. Грамотные. Постарались мы с покойной женой для них».
Что же касается жизни в селе, то Павел Иванович говорит, что власть их не забывает. Как было сказано выше, здесь есть все коммунальные блага цивилизации. И только они… Здесь когда-то были и сельский клуб, и начальная школа, и магазин, и фельдшерско-акушерский пункт. Были, но давно уже нет. Они пришли в негодность, а клуб за ненадобностью разобрали арендаторы. Мешал он им…
«Хлеб нам завозят раз в неделю – по средам. Я заказываю три буханки. Кладу их в холодильник. На неделю мне вполне хватает», – рассказывает собеседник. То же самое и с другими продуктами. Но, как заметила его соседка, представившаяся Татьяной, иногда идут поставки провизии и в город, когда к ней наведываются дети. Говорит, что во многом выручает приусадебное хозяйство, что негласно своим видом подтвердил вышедший нам навстречу кот Бантик, весьма упитанный, с лоснящейся шерстью.
Из новостроек лишь часовня рядом с погостом. На её месте когда-то процветал колхозный сад. Строили часовенку жители Малаешт, которыми руководил тамошний священник отец Марин. А создана она на средства бывшего местного жителя, осевшего в Подмосковье, Владимира Горяева, человека, достаточно известного там своим меценатством. Поддерживает спорт. Им, в частности, в «Пристоличье» построены две лыжные трассы. «Конечно же, я знал Володьку Горяева. Его отец тоже был Владимиром. Мы с ним в 1973 году в соревнованиях комбайнёров участвовали. Он тогда занял первое место. Я – второе. Меня наградили холодильником и стиральной машиной. Он получил мотоцикл «Иж-Юпитер» и телевизор. Хорошие призы. Но мы и работали много. Бывало, в уборочную на кукурузе до 2 часов ночи на полях задерживались. Работали и на правом берегу. Под Бричанами не было таких комбайнов, как у нас. А там тогда дожди шли… Земля разжиженная. Двум тракторам приходилось комбайн (несамоходный кукурузоуборочный комбайн. – Прим. ред.) по этой грязи тянуть. Но урожай убрали… Был бы этот колхоз, была бы здесь и жизнь. Было бы где работать – были бы и люди. Молодёжь вся ушла. Убежали на заработки».
«Я на лето ездил в Черницу к бабушке. Тогда там было полно детей, – вспоминает наш малаештский собеседник Виктор Лукин, – Работала начальная школа. Потом кто в Григориополь в школу ездил, кто в Дубоссары, кто в Парканы. Желающие учиться в молдавской школе – в Малаешты. Я работал на автобусе и возил детей в школу-интернат в Парканы. Они там находились до субботы. В конце недели забирал домой, а обратно отвозил в воскресенье вечером».
Кстати, упомянутый нами Владимир Горяев после Черницкой начальной школы как раз и продолжил обучение в парканской школе-интернате. Спустя годы после окончания Одесского высшего инженерного морского училища служил на флоте, потом поселился в Подмосковье.
После того, как летом 1988 года чуть ли не на городской пляж в Тирасполе упал МиГ-23 (при этом от ожогов погиб один человек), военный аэродром решили вынести из нынешней приднестровской столицы. В качестве нового места его расположения избрали Черницу. «Я сам видел, как прилетел вертолёт, офицеров много было, несколько генералов. Вскоре начали устанавливать бетонные тумбы по линии взлётной полосы», – очерчивая размеры этих бетонных сооружений, рассказывал Павел Иванович. Всё происходило в перестроечные времена. Советский Союз стал усиленно разоружаться, а потом и вовсе «приказал долго жить». Аэродром с военным городком смогли бы вдохнуть в село новую жизнь, но к тому времени и старая уже уходила из Черницы…
В Малаештах и в Чернице рассказали, что из местных жителей у занимающегося выращиванием орехов фермера трудится лишь один житель села – сторожем. И он единственный, кто из сельчан работает. Есть ещё восемнадцатилетний парень, проходящий срочную службу в армии. Но что-то подсказывает: он в родное село уже не вернётся. Разве что будет навещать в выходные дни родителей, как делает вся бывшая черницкая молодёжь, ещё прописанная в селе, но не живущая там.
Есть ли будущее у Черницы? Осенью 2019 года государственная администрация Григориопольского района объявила конкурс для юридических лиц и индивидуальных предпринимателей на создание в сёлах Черница, Весёлое и Мочаровка объектов торговли и услуг. Обещали очень хорошие налоговые льготы. Но, кажется, что применимо к Чернице и конкурс проводить не требуется. В парикмахерскую и кафе ходить некому… А вот вдохнуть жизнь… Если попробовать здесь дать льготы не для предприятий сферы услуг и торговли, а для производственников с инвестиционным проектом, предполагающим вложения в сельскую инфраструктуру, то, может, и село начало бы заново отстраиваться за счёт возвращающейся в него молодёжи. Ведь, повторимся, здесь всё есть. И вода, и газ, и тепло…
Кирилл Нефёдов.
На фото: Часовня, созданная на средства мецената Владимира Горяева, бывшего местного жителя, живущего ныне в Подмосковье.
Фото Виктора Громова.
