люблю разные настроенческие вещи, которые позволяют ощутить вкус самой жизни. Ну, например, люблю прийти утром на работу, надеть наушники, включить в них Веру Полозкову и под созданное ею настроение писать о том, что по-настоящему люблю. Отвлечься, посмотреть в окно, увидеть там девушку с щенком-биглем. Смотреть, как терпеливая хозяйка ждет, пока пес обнюхает каждый интересующий кустик. Вспомнить, что еще недавно девушка эта носила большой живот, а теперь она носит на своем лице спокойную такую, умиротворённую улыбку, и подумать, что родила, что все хорошо. А я люблю, когда хорошо.
Я люблю, когда на работу один за другим приходят мои коллеги – такие разные. Шумные, задумчивые, наполняющие пространство шутками или размышлениями. Обсуждающие погоду, работу, предстоящие выходные, предстоящее лето. Да мало ли что еще! Люблю их за то, что они есть, что они создают уют и рождают во мне воспоминания детства. Когда я просыпалась в выходной день утром и слышала, как мама с папой на кухне приглушенно о чем-то беседуют, думая, что мы, дети, еще спим. И от этого на душе становилось тепло даже в самое холодное время года.
Я люблю ехать в машине, маршрутке, автобусе, иногда в троллейбусе, смотреть в никуда, молчать и ни о чем не думать. Сын говорит, что ни о чем не думать нельзя. Даже когда ты думаешь, что ни о чем не думаешь, ты думаешь о том, что не думаешь. Пусть так. Значит, я люблю думать ни о чем конкретном, не решать, не прикидывать, не планировать. Люблю плыть по течению и быть готовой в любой новый момент жизни подумать, о чем угодно, что только придет на ум. О том, что навеет увиденное, услышанное, даже вдруг прилетевший по ветру аромат сдобы, напомнивший о самой вкусной на свете маминой выпечке. В моем детстве ее было много. И много было ароматов: творога с ванилью, тертых грецких орехов, вишни в собственном соку, замоченного изюма. На праздник Пасхи мама пекла куличи, рогалики, пироги с самыми разными начинками. А на Новый год – орешки со сгущенкой и трубочки с заварным кремом. Ими угощали всех родных, но и нам с братом хватало не на один день. Самым любимым было утро следующего дня. И прохладный балкон, где в больших мисках под белоснежными полотенчиками лежало оно, любимое лакомство всех детей, мамина выпечка. После десяти минут, проведенных на таком балконе, к завтраку мы шли уже неохотно…
Я люблю после большой работы подумать о чем-то хорошем и улыбнуться. Например, о том, что вечером вся моя семья соберется дома, и мы будем снова спорить из-за того, какой фильм посмотреть и кому идти в магазин за чем-то вкусным к чаю. Будем все вместе смеяться и шутить, что наш папа властелин пульта, что его пульт – это скипетр, символ власти. А потом сын, заменив улыбку нахмуренными бровями, ворча, натянет куртку и помчится по лестничным пролетам вниз. И через минут семь вернется из «Молочного» с целым пакетом, полным печенья, конфет, шоколадных батончиков и соленого арахиса. Тут же ринется в ванную, помоет руки и вихрем ворвется в зал, плюхнется на диван, положит в рот кусочек шоколадки и скажет: «Ну, включайте, я готов!».
Я люблю, чтобы в моих наушниках, пока я еду, иду, готовлю, засыпаю, кто-то начитывал книгу. Люблю, чтобы книга эта вторила моему сиюминутному настроению, а язык, которым она написана, был легок, даже воздушен. Чтобы голос читающего был не тюзовским и не мхатовским, а нормальным таким человеческим голосом без наигранных пауз и придыханий. Чтобы ничего не отвлекало от возможности собственного «прочтения» книги и не навязанных, а собственных кадров, возникающих при этом в моей голове.
Я люблю шутки сына, и его вздернутый от любопытства нос, и хитрую рожицу, когда он балуется. Я люблю, когда он балуется, и если этого долго не происходит, то прошу его об этом сама. Он никогда не отказывает мне, и тогда мы можем вместе шутить и хохотать бесконечно, до позднего вечера. Пока из соседней комнаты не приходит папа и не просит угомониться. Мы затихаем, как два нашкодивших щенка, но уже через мгновение наши взгляды встречаются, и веселье продолжается с новой силой.
Я люблю, когда по выходным к нам заходит мой брат, и мы, расположившись в маминой комнате на ее диване, вспоминаем наше общее детство. Люблю, когда мама улыбается, дополняет рассказ, и ее глаза становятся вновь молодыми. Люблю, когда в комнату по одному заходят муж, сын и кот Тимофей. Заинтересованно прислушиваются к нашей беседе. В комнате становится совсем хорошо. А я, как вы уже знаете, когда хорошо, люблю…
Татьяна Астахова-Синхани.
