Мы привыкли, что газетные и журнальные полосы, программы радио и телевидения, электронные ресурсы обычно посвящают известным личностям. В то же время на земле живет много людей, которых не отнесешь к незаурядным, но каждый из них – это индивидуальный мир.
Вот об одном таком обыкновенном человеке, прожившем жизнь, наполненную радостными и горестными днями, я и хотел бы рассказать. Восьмого марта ему исполнилось бы сто лет. Это мой отец.
Родился он в селе Антоно-Ковач, что в двадцати километрах от Тирасполя. Сегодня село с двумя десятками жителей относится к Великомихайловскому району Одесской области, а тогда было частью Одесской губернии Украины, в состав которой входил и Тираспольский уезд.
Село интересно тем, что основали его в 1852 году переселенцы из Польши, которая в XIX веке была частью Российской Империи. Еще интересно оно и тем, что многие его жители, не являясь родственниками, носили в то время одну и ту же типично польскую фамилию – Смолинские.
В такой семье двух однофамильцев Смолинских, Афанасия Михайловича и Марфы Антоновны, и родился первенец, которого счастливые родители назвали Николаем. Родился, чтобы вплести свою биографию обычного человека в историю общества, оказываясь вольно или невольно причастным к различным значимым событиям последнего века второго тысячелетия.
Первые пятнадцать лет жизни отца – это обычное детство сельского паренька, о котором он вспоминал двумя эпизодами: кражей у него, еще малыша, уснувшего на церковной службе, новой шапки, и болью его отца за сданную в образовавшееся коллективное хозяйство домашнюю скотину, к которой новые хозяева относились не совсем рачительно.
Жизнь Афанасия Михайловича Смолинского в 1937 году оборвалась в одночасье. На сайте, посвященном жертвам репрессий, говорится: «Смолинский Афанасий Михайлович, родился в 1897 году в селе Антоно-Ковач Гросуловского района Одесской области, приговорен к высшей мере наказания 20 сентября 1937 года».
Так, за излишнюю рачительность он был лишен жизни, и в семье, оставшейся без кормильца, произошел надлом. Моего отца как старшего ребенка отправили в Тирасполь к тете, где он окончил школу №2, которая в то время находилась в помещении нынешнего Дворца бракосочетаний. Позже этот город войдет в его биографию и как место рождения сына, то бишь меня, и место его упокоения.
А время шло. После окончания школы, чувствуя ответственность за мать и троих младших детей, отец отправляется работать в соседнюю Одессу.
В 1941 году его трудовая биография прерывается – девятнадцатилетнего сына репрессированного врага народа призывают защищать страну. И это спустя четыре года после страшной трагедии, произошедшей в семье. Он не уклоняется от службы, не сводит счеты с властью.
В справке, выданной ему в 1959 году в Одессе, говорится: «Дана Смоленскому Николаю Афанасьевичу в том, что он действительно работал на станции Одесса-Пересыпь с 3 января 1940 года по 15 июля 1941 года и уволен в связи с мобилизацией в Рабоче-Крестьянскую Красную Армию».
Отца призывают в армию в первый месяц войны, и он оказывается на фронте, где в боях под Москвой в двадцать лет становится инвалидом. На сайте «Память народа» нахожу о нем:
«Смоленский Николай Афанасьевич.
Военно-пересыльные пункты и запасные полки.
Дата рождения: 1922.
Место рождения: Украинская ССР, Одесская обл., Гросуловский р-н, д. Антоно-Ковач.
Воинское звание: мл. командир.
Военно-пересыльный пункт: СПП Раменского ГВК.
Прибыл в часть: 24.08.1943.
Откуда прибыл: Серпуховский ГВК, Московская обл., г. Серпухов.
Информация об архиве –
Источник информации: ЦАМО.
Фонд ист. информации: СПП Раменского ГВК.
Опись ист. информации: 568877.
Дело ист. информации: 52».
Если внимательно прочитать информацию, то в ней вместо фамилии Смолинский можно увидеть фамилию Смоленский. Да, именно на войне в жизни отца произошло еще одно знаковое событие.
Находясь в госпитале после тяжелого ранения, не имея документов с его настоящей польской фамилией, он русским писарем превращается из человека с фамилией Смолинский в человека с фамилией Смоленский. На сбивчивые замечания тяжело раненного отца писарь говорит: я знаю город Смоленск, а вот города Смолинск нет. Будешь Смоленским. Мог ли тогда солдат, теряющий сознание, что-то возразить? Вопрос, разумеется, риторический. По причине смены фамилии отец так и не был удостоен двух наград, к которым его представляли, – ордена Красной Звезды и медали «За оборону Москвы». Хотелось бы думать, что исключительно из-за этого. Впрочем, как много пишут, на войне бывали разные обстоятельства.
За первым ранением и возвращением в строй последовало другое, и после него уже увольнение в запас по инвалидности. Это был 1943 год. На его родине, где продолжали жить мама, брат и сестры, бесчинствовали оккупанты, и отец остался в Подмосковье, в городе Серпухове. Об этом периоде его жизни говорится в заметке «Старый знакомый», опубликованной 2 марта 1943 года в серпуховской газете «Коммунист»:
«Так уж случается на фронте. Уроженцу солнечной и шумной Одессы – старшине Николаю Смоленскому довелось защищать подмосковный город Серпухов. Часть старшины прибыла сюда в самые тяжелые для города часы. Враг стоял у ворот Серпухова, он остервенело рвался вперед – к Москве. Часть расположилась на короткий отдых в деревне.
Старшина Смоленский готовился идти в бой. Как всегда бывает, вспоминал он в эти минуты далекую Одессу, где хозяйничали немцы… И вдруг старшина услышал родную украинскую речь. Пожилая женщина разговаривала с кем-то, густо пересыпая русские слова украинскими. Хозяйка квартиры Мария Давыдовна Конончук оказалась украинкой, и в ее семье, как в родной, провел он последние часы перед боем.
На краю Серпуховского района, сдерживая яростный напор врага, он был ранен. Много произошло событий в жизни Николая Смоленского потом. Он лечился в тыловом госпитале, затем снова воевал, был ранен вторично, и на этот раз тяжело. Из госпиталя ему, инвалиду второй группы, предложили выписаться в тыл. Он поехал в Серпухов и зашел к старым знакомым. Мария Давыдовна Конончук за это время проводила двух сыновей и дочь в ряды Красной Армии. Когда в ее квартиру вошел старшина Смоленский, она приняла его как дорогого гостя. «Оставайся у меня, сыном будешь», – сказала.
Заботой и вниманием окружили инвалида Отечественной войны и органы социального обеспечения. Об этом старшина Смоленский пишет в редакцию:
«Я, инвалид Отечественной войны, прибыл после лечения в госпитале в Серпухов. Мой родной город Одесса томится еще под ярмом фашистской оккупации. В Серпухове я встретил чуткое, заботливое отношение со стороны райсобеса и был обеспечен всем необходимым. Благодарю за чуткое и внимательное отношение».
Как видно из этой статьи, будто бы все складывается. Но он считает себя в семье за старшего. Едва фашистское зло было изгнано из его родных мест, он, не задумываясь, мчится домой, к маме, брату и сестрам. Он ответственен за них. А дальше была жизнь обычного человека. О нем всегда говорили, как об эффективном работнике. Вновь были Одесса, Тирасполь, город, в котором прошли юношеские годы.
Об отце хочется сказать еще и то, что говорят о большинстве фронтовиков. Он не любил рассказывать о войне и носить награды, кроме одной – знак «25 лет Победы в Великой Отечественной войне», который вручался исключительно непосредственным участникам боевых действий и среди других был особенно популярен. А с медалью «Двадцать лет Победы в Великой Отечественной войне» я его видел всего один раз, но это событие запомнилось мне на всю жизнь, несмотря на то, что тогда мне было всего три года и три месяца.
День Победы как праздник в нашей стране вновь стали отмечать 9 мая 1965 года, в год двадцатилетия. К этому событию была учреждена юбилейная медаль, и ее накануне вручали ветеранам войны. И отцу в том числе. Он, помню, прикрепил ее к лацкану пиджака, и мы пошли, как большинство горожан, на площадь Советской Конституции (так тогда называлась нынешняя имени А.В. Суворова), к обелиску, установленному в честь освобождения Тирасполя от немецко-фашистских оккупантов. Несмотря на детский возраст, ясно помню, как был горд за отца, равного среди других ветеранов войны, на груди которых блестела новенькая медаль.
Такие чувства охватывали меня и тогда, когда я в десять лет сам написал письмо в серпуховскую газету. Спустя время, 22 мая 1973 года, пришел ответ, в котором говорилось:
«Дорогой Коля!
Получилось так, что сразу мы не смогли разыскать газету за 1943 год (в редакции не оказалось). Но все же заметку о твоем отце разыскали. С опозданием, но все же решили послать копию ее тебе. Молодец, что гордишься отцом-фронтовиком. Передай ему большой привет от нас. Успехов тебе в учебе. Заместитель редактора А. Демешин».
И я горжусь, и память моя неподвластна годам.
Николай СМОЛЕНСКИЙ.
г. Тирасполь.
