…Когда раньше спрашивали, кто мой первый учитель, я невольно ловил себя на мысли, что это была Мария Андреевна. Непрофессиональный педагог, она учила меня выводить первые буквы и цифры. Занятия проходили в виде игры, так что учеба была только в радость. Буква «л» напоминала, к примеру, крышу дома; цифра «8» похожа на два соединенных друг с другом бублика, а «о», оказывается, сродни мячику – такая же круглая…. Читать начинал по слогам. Первыми словами были «мама, папа» …
Сколько таких, как Мария Андреевна, встречались на жизненном пути! Все они были чем-то похожи: добрые, любящие, мудрые, бескорыстные… Они сумели воспитать у меня и братьев уважение и любовь к женщине, помогли осознать ее предназначение в жизни.
Хожу по незнакомому кладбищу… «Почему бы вам не обратиться к смотрителю? – посоветовала незнакомая женщина. – Вы только фамилию назовите, вспомните дату смерти».
Через час я уже стоял у заросшего холмика. Ни тумбочки с табличкой, ни креста…
Мария Андреевна, родная сестра моей бабушки по матери, была одинокой. С молодых лет познала страшное горе: в трехлетнем возрасте умер сын, мужа, директора типографии, за ошибку в газете сослали на Соловки. Правда, посмертно реабилитировали. Наверное, поэтому чувствовала она себя обделенной, обиженной, чего, впрочем, и не пыталась скрывать: не состояла в профсоюзах, не принимала участия в выборах…
Была гордой и независимой. Многие добивались ее руки, но безрезультатно. Помню, как случайно услышал ее разговор с мамой:
– У меня уже была семья, другой больше не будет. Не хочу, я так решила. Замужество – это еще не гарантия счастья.
Мария Андреевна, приходя по выходным к сестре (а мы некоторое время жили вместе с бабушкой), чтобы помочь маме (все же трое мальчишек), забирала одного к себе. Чаще гостил у нее я. Суббота и воскресенье были самыми счастливыми и запоминающимися. Мы шли с бабушкой Мусей (так я ее называл) в самый лучший магазин, где она покупала все, чего я желал: сгущенку, шоколад, конфеты…. А потом до позднего вечера сидели в ее скромной комнате, служившей и прихожей, и кухней, и спальней. Окно выходило на одну из многолюдных улиц, и я с любопытством наблюдал за жизнью города.
Мне нравилось лежать на высокой мягкой перине, чувствовать запах накрахмаленной наволочки. И засыпать под чудные рассказы. Бабушка Муся была искусной выдумщицей, ее наскоро сочиненные байки вызывали живой интерес.
Я часто просил ее пересказывать понравившуюся мне историю. Смысл ее был таков: я окончил школу и меня забрали служить в армию. Бабушка Муся так сильно скучала, что приехала в тот город, в котором я служил. Она сняла квартиру напротив воинской части и ждала, когда меня отпустят в увольнение, и я приду к ней. Она мазала зеленкой мою пятку, так как солдатский кирзовый сапог был несколько велик и якобы натирал ногу… А потом мы подолгу пили чай с любимыми конфетами «Мишка на севере». Она никогда не спрашивала о службе – понимала: военная тайна…
Припоминаю еще один случай. После окончания школы я увлеченно начал писать стихи. Но стеснялся показать в редакции. Боялся, что раскритикуют, и я брошу занятие навсегда. После долгих раздумий посвятил в тайну Марию Андреевну. Она-то и отнесла в редакцию тоненькую школьную тетрадку, исписанную мелким почерком. Вечером того же дня рукопись снова была у меня.
– Не волнуйся, все не так страшно, – успокаивала Мария Андреевна. – Посоветовали больше читать, стараться быть наблюдательным и писать, писать. И еще сказали, чтобы в следующий раз непременно приходил сам. Они из тетради лист вырвали, им одно стихотворение понравилось. Сказали, что у тебя определенно божий дар. Нужно только его развить.
…И пляжи давно опустели,
не слышно гитарной игры,
лишь только грибки и лежанки,
как прежде, стоят молчаливо,
насупив носы…
Это строчки из стихотворения «Осеннее», опубликованного позже в одном из номеров городской газеты. Если бы вы знали, сколько было радости! Газету принесла Мария Андреевна. В ожидании первой публикации она, оказывается, в течение месяца каждый день обходила газетные киоски.
Помню, как уезжал со студенческим отрядом на Урал. Маму убедил, чтобы не приходила провожать. А откуда о моем отъезде узнала Мария Андреевна? На этот вопрос ответ получил намного позже.
Тогда на перроне я видел ее в последний раз. Староста группы спросила, кем приходится провожающая меня женщина. Я с напускным безразличием ответил, что дальняя родственница. Сказал, и почему-то стало стыдно. Мария Андреевна подарила мне часы «Уран». При этом по-матерински провела ладонью по голове, и я еще больше смутился.
– Будешь смотреть на часы, обязательно вспоминай меня, – тихим голосом сказала бабушка Муся. Она долго смотрела на меня, словно пыталась запомнить. Только тогда я заметил, как она постарела
«Причем тут часы? Зачем она их мне подарила? Они немалых денег стоят», – эта мысль засела в голове. Уже в шумном вагоне я думал о том, как все-таки жизнь непредсказуема. Почему Мария Андреевная так относится ко мне? Мои рассуждения перебил гитарный аккорд веселой студенческой песни. В вагоне установилась атмосфера, не подходящая для подобного рода размышлений и чувств. Я дал себе слово после возвращения с Урала обязательно зайти к Марии Андреевне…
Александр ДОБРОВ.
