Отзовется былое эхом –
Схоронить разве можно
что было?!
Прикасаясь к истории вехам,
Приднестровье войны не забыло.
(М. Гончарова «Эхо 92-го»)
Из воспоминаний заведующего музеем боевой славы г. Бендеры Владимира Игоревича Перстнёва:
– 19 июня не предвещало никакой беды. Тихий солнечный день близился к концу. Наш музей тогда находился в здании ДОСААФ, рядом с мемориалом «Братские могилы», и он тоже строил планы на будущее. На 1992 год были запланированы его ремонт и реэкспозиция, а открытие новой к 48-й годовщине освобождения города в ходе Ясско-Кишинёвской операции запланировали на август.
В этот день мы занимались обычной оформительской работой, из помещения почти не выходили, и поэтому даже не обратили внимания на раздававшиеся снаружи выстрелы. К тому же у бендерчан к тому времени уже выработалась своеобразная житейская философия: постреляют-постреляют, да и успокоятся…
По привычке в конце работы я вышел из музея и направился по улице Ленина. Это был мой обычный маршрут. На подходе к магазину «Ауреола» услышал всё нарастающую стрельбу и увидел скопление людей, которые смотрели на крышу многоэтажки. По словам собравшихся, там засел снайпер и вел стрельбу. Любопытство уступило место беспокойству, а затем и страху за свою жизнь, и люди стали спешно расходиться. Я решил вернуться к музею. Там всё было без изменений. Сильная стрельба слышалась со стороны улицы Московской. И я увидел такую картину: рядом со зданием нарсуда, прячась за стволами деревьев, с автоматами наизготовку отступали гвардейцы. Ответную стрельбу не вели, видимо, пытаясь вычислить местонахождение противника. А может, и боялись попасть в случайных прохожих.
Для безопасности сделав крюк, решил вернуться к себе домой по Шестакова, чтобы выйти на угол улиц Первомайской – Суворова. Этот маневр мне удался. Я вошел в свой двор. Всё тихо-спокойно. Люди на лавочках обсуждали события в городе, утверждая, что наш район самый тихий.
Уже с наступлением ночи из окна квартиры я видел, как по дороге на огромной скорости промчалась колонна грузовых машин с артиллерийскими орудиями и личным составом армии Молдовы. Затем, лязгая гусеницами, на малой скорости прогрохотал танк. Это был не современный Т-72 и не его устаревший собрат Т-55, а какой-то другой марки. Мне показалось, что механик-водитель не очень уверенно управлял машиной.
20 июня во дворе обстановка оставалась спокойной, зато в центре, в районе горисполкома, шли ожесточенные бои.
Утро 21 июня выдалось удивительно ясным. В городе совершенно не было слышно стрельбы. И люди потянулись в центр, чтоб узнать обстановку. Мне кроме этого не давала покоя судьба экспонатов, с которыми мы работали, оформляя с художником Евгением Шиковым витрины для новой экспозиции музея боевой славы в левом крыле здания. Особенно беспокоила витрина с наградами ветерана Великой Отечественной войны Василия Романовича Орехова. В ней были орден Александра Невского и особо ценная и редкая американская медаль «Серебряная звезда».
Об Орехове хочу сказать отдельно. Полковник в отставке, бывший командир 89-го гвардейского стрелкового полка 28-й гвардейской стрелковой дивизии. Вместе с другими соединениями его полк в апреле 1944 года захватил Кицканский плацдарм. Василий Романович был членом нашего коллектива, заведующим музеем Ясско-Кишинёвской операции с. Кицканы, возглавлял музей боевой славы Бендер. Он ушёл из жизни в 1985 году, и память о нем для нас была особо важна.
К 9 часам утра я направился на работу. Возле краеведческого музея было довольно многолюдно. Через широко распахнутые музейные ворота постоянно входили и выходили вооруженные люди. Сцена, которую я увидел, заставила сердце замереть. Прямо при входе во двор, слева у стены лежали тела погибших защитников города.
Я прошел дальше и тут же в центре хозяйственного двора встретил нашего директора Евгения Александровича Лобанова с рабочим Семёном Горобцовым и смотрителем Валентиной Афанасьевой. Мы вошли в помещение. Бог ты мой, что с ним стало! На первый взгляд всё как будто бы привычно, но какой наплыв вооруженных людей в камуфляже в его залах, где еще недавно посетители могли слышать в тишине звук своих шагов, ознакомиться с историей и культурой ушедших эпох!
Не теряя ни минуты, я сразу же поторопился в левое крыло здания, туда, где мы работали с Шиковым. По пути в экспозиционных залах увидел множество вооруженных людей в полной экипировке, в касках, с автоматами. Бойцы сидели на банкетках и полулежа на паркетном полу. Их было человек сорок.
На первый взгляд всё оставалось на месте. Готовые уже витрины с экспонатами были сложены друг на друга в углу на шкафу. Я их быстро перебрал. От сердца сразу отлегло. Всё было на месте. В том числе и медаль «Серебряная звезда».
Но радость моя оказалась преждевременной. В витринах, которые стояли на полу и были в процессе комплектования, пропало несколько экспонатов. Отсутствовала афганская солдатская панама погибшего воина-интернационалиста. В витрине, где были представлены экспонаты Михаила Фришера, ветерана 58-й гвардейской стрелковой дивизии, участника боев на Варницком плацдарме, отсутствовал трофейный немецкий нож. Я его хорошо помню. Ручка ножа была прозрачной, а внутри нее – полуобнаженная дама. Была в витрине еще трофейная немецкая фляга в суконном чехле. Она оказалась на месте.
Я отправился на поиски пропавшего, не особо веря в успех. Афганскую панаму я нашел почти сразу же. Она была на голове одного из ополченцев, которому я объяснил ситуацию, и он, извинившись, тут же вернул панаму. А вот нож так и пропал.
Я нашел директора музея и предложил ему перенести витрины с экспонатами в его кабинет и там их закрыть. В первый момент мне показалось, что Евгений Александрович меня не слышит: он как-то безнадежно махнул рукой. Состояние его было понятно. Музей, детище, в которое он вложил столько сил и энергии, рушился, как тогда казалось, на глазах. Ведь не прошло даже года с того момента, когда 22 августа 1991 года музей открыл двери для посетителей. И тут такое…
В музее среди защитников встретили Евгения Александровича Костишина – человека с большим авторитетом в городе. Его я помнил еще по «Прибору», где он был бригадиром слесарей-сборщиков, и в 80-е годы в период политических забастовок стал известной личностью в городе. Тогда он был избран в Верховный Совет СССР и как мог отстаивал интересы приднестровцев в Москве. Вот почему, когда Лобанов попросил его сохранить экспонаты, я не сомневался, что слово свое патриот сдержит, и это внесло в мою душу успокоение.
С Лобановым мы пошли к центру города. На площади царило ликование, она была запружена защитниками города в камуфляже из различных военных формирований и, конечно, горожанами. Кругом стояла приднестровская военная техника. Возле горисполкома – танк Т-72. На углу улиц Советская – Ленина, прямо возле магазина «Радиотовары», стояла новенькая зенитка ЗУ-23 с боекомплектом. Казалось, что победа была полной и безоговорочной. Под впечатлением увиденного мы пошли по улице Суворова к рынку. И вдруг, выходя с площади, посреди проезжей части улицы увидели труп молдавского воина. А далее, выйдя к перекрестку улиц Лазо – Суворова, – разгромленную казаками колонну военной техники (установки ЗУ-23, автомашины).
Дальше по Суворова я пошел один. Перейдя улицу, увидел ещё один труп на траве напротив киоска «Союзпечати». Это был еще молодой полноватый мужчина с усами, в камуфляже молдавских военных. В районе магазина «Комфорт» сиротливо стояли два подбитых тягача неприятеля. Резко изменилась обстановка на площади, там стреляли с крыши магазина «Примэвара», и люди расходились, разбегались кто куда.
Услышал стрельбу и у своего дома. И в последующие дни в нашем районе шли непрерывные бои. Штурму подвергался находящийся поблизости так называемый в народе «Дом Павлова». Выгорело расположенное в нашем дворе общежитие мясокомбината. Полностью был разрушен квартал частного сектора в районе кинотеатра «Дружба». От разрывов снарядов и мин содрогался мой дом по улице Советской. В нем были самые глубокие подвалы, поэтому жители соседних домов стекались к нам.
Случилось, что в мою квартиру едва не влетела мина. Спасло то, что на ее пути оказалось дерево под окном, и она, попав в его ствол, разлетелась на мелкие осколки, которые выбили окно. Стеклянный дождь посыпался на мою кровать.
… Вероятно, читателя может заинтересовать, как в дальнейшем сложилась судьба музея боевой славы? В дни войны здание ДОСААФ стало одним из эпицентров боевых действий, и помещение музея, располагавшееся на его втором этаже, прямо над центральным входом, пострадало больше всего. Была уничтожена большая часть музейного оборудования. Однако часть витрин уцелела. Восемь из них, сконструированных художником Виталием Габдрахмановым, после небольшой реставрации заняли достойное место в музее на колесах, именуемом в народе «Паровозом». В нем появился новый раздел, посвященный событиям кровавого лета 92-го года в Бендерах и погибшим защитникам города.
От редакции. По поручению главы государства до 19 июня этого года намечена реконструкция Мемориального музея Бендерской трагедии, в котором вместе с экспонатами незабываемой войны можно будет увидеть и реликвии, сохраненные во время боевых действий.
