Он не узнал ее, но это было простительно. Утомленный двухсуточным рейсом через три страны, он сейчас вообще мало что замечал.
Альпийские красоты, расцвеченные весной горы, старинное очарование маленького баварского городка, живописно умноженное роскошным солнечным закатом, – всё это не вмещалось в его водительское сознание, полное лишь крутых, запутанных, ныряющих то вверх, то вниз шоссейных лент горного серпантина, по которому их автобус наконец-то добрался до этого «чертова захолустья» ради нескольких живших в нем бывших соотечественников.
Встреча состоялась: оживленная русско-молдавская речь, смешанная с клубами табачного дыма, нарушила так идущую этим местам вековечную, казалось, тишину. Всего несколько минут для выгрузки и погрузки, и – снова за баранку, осторожно спускаться вниз, надеясь до полной темноты выбраться наконец-то из этих первобытных ущелий на прямой, надежный, ярко освещенный автобан – символ победившей природу цивилизации.
А вот она его узнала – каким-то чудом, женским сердцем учуяла сквозь «дубленую» временем оболочку едва уловимое дыхание далеких-далеких лет. Когда была она хрупкой юной красавицей, певуньей и танцовщицей, а он – гордым сыном преуспевающего фирмача образца середины «лихих девяностых». То есть полубизнесмена-полубандита – впрочем, ей было тогда недосуг разбираться в подобных хитросплетениях, тем более судить их. Она была по уши влюблена в юного Кирилла, ездившего по району на собственном BMW (черном «бумере») и выбравшего ее среди толпы девиц, страстно жаждущих прокатиться рядом с ним по жизни. Которая всегда будет веселой, головокружительной и сверкающей – как светомузыка на дискотеке, где она и Кирилл впервые познакомились. Так мечталось юным наивным дурочкам, и ей в их числе. До того рокового момента, когда папа Кирилла, по обычаю тех жестоких лет, внезапно потерял всё и сам чудом остался жив (впрочем, вскоре всё равно спился), она успела подарить возлюбленному двоих детей – лучших на свете мальчишек. Так неизменно казалось ей, матери, а вот отец в новых жизненных обстоятельствах явно подкачал. Избалованный любитель крутых иномарок, бойцовских пород собак и тяжелого рока, утратив былые возможности, быстро превращался из «короля микрорайона» в заурядного домашнего тирана. Хрупкая молодая женщина, да еще и с внутренним комплексом жертвы, готова была стерпеть многое, но когда жестокость коснулась уже подрастающих сыновей – собрала всю волю в кулак и ушла.
Следующий ее избранник поначалу казался полной противоположностью. Немножко программист, художник-любитель, а также убежденный родновер (адепт славянского неоязычества). Настолько убежденный, что данное родителями при рождении имя сменил на Велимир. Поклонялся Стрибогу и Сварогу, моржевал, шаманил, плясал летом в компании единомышленников вокруг костра в ночном лесу… Ларисе, которую Велимир переименовал в Ладу, эти игры поначалу даже нравились, хотя и слегка шокировали. Но всему есть предел… Когда муж объявил, что их семье предстоит скорый переезд в родноверческое поселение на Алтае, где сыновья не будут ходить в школу, учась всему у матери-природы, а она, по долгу истинной славянки, будет хранить очаг и рожать детей, причем чем больше, тем лучше, – ей стало страшновато. Лариса-Лада отчетливо осознала, что муж, по сути, глубокий неудачник, компенсируя свои комплексы, пытается навязать ей и ее детям слишком уж экзотическую жизненную программу. Снова ей пришлось собрать всю волю в кулак и разойтись с Велимиром, пока не поздно.
Дальше были еще истории, о которых даже вспоминать неохота. Они окончательно убедили ее, что мир, такой привлекательный на первый взгляд, подобен морю, под обманчиво лазурной поверхностью которого скрываются самые неожиданные монстры. А ее суденышко было таким хрупким и беззащитным! Но как-то же прибило ее волнами судьбы к этим альпийским скалам, забросило в полусказочный на вид городок, прямо в объятия… очередного монстра? Что ж, трудно отрицать, что внешний облик Адама слегка напоминал какую-то из химер собора Парижской Богоматери, но… Этот хроменький, кривенький, косенький и горбатенький субъект оказался человеком с золотым сердцем. В его огромных, сияющих как звезды очах Лариса впервые увидела то самое, что так долго и трудно искала в темных лабиринтах мира, который принято считать реальным. Теплый свет полного приятия, любви, обожания. К тому же за его спиной тянулся шлейф исторической романтики. Потомок старинного рода музыкантов и композиторов, Адам был органистом местной церкви. В общем, судьба Ларисы была решена. Уже не очень молодая и успевшая устать от бурных плясок Эсмеральда доверилась любви уродливого снаружи, но прекрасного внутри Квазимодо. Укрывшись в горном убежище и почти поверив в то, что там, внизу, нет ничего, о чем стоит жалеть и грустить.
Неожиданный визит из прошлого сумел нарушить душевное равновесие Ларисы. Когда автобус с Кириллом уехал, она подошла к водопаду, шумевшему музыкально, как природный орган. «Всё пройдет, и это тоже пройдет», – словно говорил величавый шум Вечности. «Горные вершины спят во тьме ночной, тихие долины полны свежей мглой. Не пылит дорога, не дрожат листы, подожди немного, отдохнешь и ты», – пришли ей на память стихи, возвращая к привычному внутреннему покою. Солнце доживало последние минуты, когда она пошла домой.
В это время Кирилл, всё еще петлявший по осточертевшему горному серпантину, представлял свое возвращение домой. Как его встречают жена и дети, как они ужинают вместе за уютным семейным столом, какие приятные ведут разговоры… Потом он с наслаждением валится на кровать, пытается смотреть телевизор, но быстро засыпает. Усталый, но довольный, окруженный родными людьми, которые зря не потревожат его заслуженный сон после долгой, утомительной дороги. Даже выехав из романтических гор на прозаический автобан, привычно ведя автобус, он всё еще продолжал грезить – о том простом счастье, которого у него на самом деле нет и которое уже вряд ли будет.
Олег Пихтов.
