В 1990 году колхоз имени Сергея Лазо в Малаештах заключил договор с Тираспольским ХБК для обеспечения коллектива продуктами питания – зеленым горошком и картофелем. Для этих целей руководство комбината обязалось приобрести американский горохоуборочный комбайн, а колхоз – предоставить сельхозтехнику для обработки земли, посевные площади, рабочую силу.
Руководство этого совместного предприятия, по согласованию сторон, предложили возглавить мне. Первые два года работа шла хорошо. Но начался 1992 год. Уборка зеленого горошка шла круглые сутки, и в это время произошла Бендерская трагедия. С наших полей, расположенных по соседству с малаештским песчаным карьером, как на ладони, особенно ночью, виднелось зарево над Бендерами, слышались звуки разрывов мин и снарядов, очереди автоматов и пулеметов.
С начала уборки зерно сдавали на Григориопольский консервный завод. Но вскоре случилось непредвиденное. Дорогу между селами Ташлык и Делакеу по вечерам стали простреливать. В первые ночи на свой страх и риск зерно возили в Григориополь, но затем ночной расстрел машины «скорой помощи» заставил руководителей колхоза и ХБК перенаправить горошек на Тираспольский завод им. 1 Мая с 6 часов вечера до 8 утра, а днем – в Григориополь. Каждый раз, когда я писал водителям сопроводительные накладные, с замиранием сердца думал: «Лишь бы вернулся живой».
Задержка с уборкой хоть на один день на солнцепеке сказывалась на качестве и цене продукта. Хотя человеческая жизнь не шла ни в какое сравнение с материальной выгодой, и в душе присутствовала постоянная тревога за жизнь водителей. Работа, хоть и напряженно, но шла в своем ритме.
Горохоуборочный комбайн был оснащен мигалкой для вызова очередной машины под разгрузку бункера, свет которой был виден на большом расстоянии не только в ночное, но и в дневное время. Убирали горошек на поле, граничащем с трассой в сторону Тирасполя. Ночная смена приступила к работе, когда со стороны Бендер слышались разрывы мин и снарядов, а небо становилось багрово-красным. Мы с водителями и дежурными механизаторами сидели за столом перед сторожевой будкой, наблюдая за работой комбайна, который находился от нас к югу метрах в восьмистах, а также за небом над Бендерами.
Ближе к полуночи заметили на другом конце массива, с западной стороны, дальний свет фар какого-то транспорта. Он двигался в нашу сторону прямо посередине еще не убранного поля зеленого горошка. Мы насторожились. Повернув с другого конца, комбайнер тоже заметил этот дальний свет, и, как потом рассказывал, от мысли, что глубокая ночь, темно вокруг, люди в другом конце поля, у него по спине побежали мурашки. Свет, казалось, направили прямого на него. Комбайн как будто нарочно замедлял ход. Время будто бы остановилось, ожиданию не было конца.
А загадочный свет вскоре превратился в военный вездеход с несколькими автоматчиками в кузове, который остановился метрах в тридцати от нас. Из него выпрыгнул офицер, я пошел ему навстречу. В этот момент включилась мигалка подошедшего к концу загона комбайна, очередной самосвал направился на погрузку. Военный спросил, что это такое, показывая на комбайн. Я объяснил, одновременно сделав замечание за проезд прямо по неубранному полю. Когда поняли, что это приднестровские военные, тревога улеглась, и наши люди по одному стали подходить к нам. А каким тревожным было ожидание, когда видели тот приближающийся свет фар!
Офицер вежливо ответил на наши вопросы: они находились напротив села Бычок, на перекрестке дорог, и с вечера наблюдали за «странной» мигалкой, которая через определенное время меняет местоположение. Ночью было трудно определить ее дальность, потому и решили двигаться напрямик, в направлении вспышек. Военные не знали, что недалеко от них идет мирная работа, и не могли понять, что это за сигнал, кому его передают. Выяснив обстоятельства, офицер так же вежливо пожелал нам здоровья и успехов и сел в кабину машины. Мы, в свою очередь, ответили, что ждем скорейшего наступления мира.
Уехали они уже по дороге. До утра никому спать не хотелось, все обсуждали ночное событие. Жаль только, что в тот момент не пришло в голову спросить фамилию и имя офицера. Может, когда-нибудь встретились бы и вспомнили эту историю.
Каждая ночь привносила в нашу работу какие-то сюрпризы. Однажды со стороны тираспольского аэродрома вдруг заработал прожектор, «прощупывая» землю, ослепляя комбайнера, ведущего комбайн на юг, освещая трассу Тирасполь-Дубоссары. Водители побоялись в таких условиях везти зерно. Тогда я решил сам поехать на тираспольский завод с очередной машиной.
По трассе проехали благополучно, хотя прожекторы периодически слепили глаза, отчего шофер время от времени замедлял машину, чтобы не свалиться в кювет. Когда мы подъезжали к городу, перед мостом железнодорожного переезда вдруг погас свет, вокруг воцарилась тьма. На ближнем свете фар мы доехали до завода и не встретили ни души на своем пути. На заводе и в домах, правда, свет горел. У ворот стояли две милицейские машины и несколько милиционеров и военных с автоматами. Нас пропустили, машина встала на весы, но, когда я зашел в весовую, свет погас, лаборанты и весовщица моментально исчезли. В спешном порядке уехали и милицейские машины, и военные. Остались лишь я и водитель. Охранник у ворот не знал, что происходит. Так в неведении я и простоял с полчаса, пока свет не включился. Мы тут же сдали зерно.
После уборки зеленого горошка мы приступили к масштабной уборке картофеля. Здесь произошел уже приятный случай – у нас появилась возможность оказать защитникам небольшую материальную помощь. Женщины-активистки, приехавшие на военной машине с уже полученными в дар продуктами от других организаций, увезли от нас молодую картошку. А мы продолжали трудиться и ждать мира.
Иван КИРЖОЙ. с. Малаешты, Григориопольский район.
Фото https://hdpic.club/
