– Давай-давай, идем с нами, хоть посмотрим на тебя, целыми днями ведь толком не видимся, – говорю сыну.
Субботний день. Тепло, солнечно, штиль. Гуляем втроем по городу: муж, сын и я. Вытянули все-таки своего 14-летнего подростка с собой за компанию. В городе необыкновенно, долгожданно настоящая весна. Мы знаем, что уже завтра будет снова не менее настоящая зима, и мы почти привыкли к этим капризам погоды, к хороводу циклонов, к взбалмошным будням и еще более непредсказуемым выходным. Потому спешим ловить теплые деньки, «набыться» вместе под лучами солнца, вдыхая совсем другое настроение жизни. И действительно, уже завтра будет дождь, порывистый ветер и низкая температура воздуха, а вместе с этим всех нас снова отбросит в зимнюю апатию. Снова не захочется выходить из дома, будет время пересмотреть все киноновинки и заняться уже так надоевшими домашними делами. Но пока весна…
Прогуливаясь и всякий раз придумывая новые пути, ведущие в центр города, заходим в магазин, покупаем мороженое. Каждый выбирает себе по вкусу и настроению. Муж любит пломбир, без ничего. Сын – эскимо в шоколадной глазури, с вишневым сиропом внутри. А я – пломбир с черносливом, курагой и орехами. Мои надо мной смеются, говорят, что это не мороженое, а целая еда. Я, меняя голос, в ответ отшучиваюсь по-детски. И тогда сын закатывает глаза, морщит нос и говорит: «Ну, мам, не позорь нас…». «А я люблю, когда мама такая, – тут же парирует супруг. – Хуже, если она не в настроении. Тогда мне кажется, что я попал в фильм «Сайлент Хилл», что вокруг туман и постоянно падает пепел». Мы смеемся, шутка удалась.
Пока гуляем, начинаю аккуратно спрашивать сына «о жизни». О чем мечтает, строит ли уже какие-то планы. Слушаю его и понимаю, как он вырос. А вместе с ним выросли и его представления обо всем на свете. И когда успел выработаться этот недетский мужской характер, эта настойчивость, эта целеустремленность. Мне, конечно, нравится, что он небезразличен, что обо всем имеет свое суждение, что есть у него желания и цели. И в то же время все это меня немного пугает. Я прошу его не быть таким категоричным и принципиальным. Объясняю, что люди могут менять свое отношение к чему-либо со временем, с опытом. И важно тогда не тянуть за собой устаревшие принципы. Назло себе и возможности быть счастливым. Сын успокаивает, говоря, что, разумеется, все это понимает, но на данном этапе так… На данном этапе он мечтает добиться успеха в дизайнинге. Для этого уже скачивает в Интернете бесплатные уроки и проходит их… А потом, говорит, будет вуз, после стажировка у профессионала. И придется много работать, чтобы узнать все нюансы, чтобы стать настоящим профи. Хорошо бы работать на фирму, рассуждает он. Хуже быть фрилансером. Я слушаю, киваю, поддерживаю.
Рассказываю ему, как когда-то, еще посещая садик, он сначала мечтал стать художником и продавать свои картины людям на улицах. Потом мечтал быть пожарным. В школе уже – модельером одежды, стримером, ютюбером. Сын слушает меня и смеется над своими детскими мечтами. А я думаю, что мечтать хорошо и правильно. И пусть не всему суждено (да и не нужно) сбыться, но желание, стремление, мечта сама по себе – это уже прогресс в рамках одного отдельно взятого человека, маленького или большого. И дело не в успешности и возможном будущем благосостоянии. Не только и не столько в них. Дело в интересе к жизни. «Понимаешь, мама, я хочу заниматься тем, чем хочу, что мне нравится», – говорит сын, словно подслушав мои мысли. Так, гуляя в окружении своих мужчин, размышляю о том, что делает нас по-настоящему счастливыми. Уношусь мыслями в свое детство. Помню, как мечтала тогда и о недосягаемом, и о самом простом. Жить и работать в Москве. Завести собаку. Отправиться с родителями на пикник. Попробовать «Сникерс». И все это мне казалось тогда одинаково важным и было одинаково желанным. Потому что в детстве так всегда: можно мечтать без оглядки, без взвешивания всех «за» и «против», без обдумывания перспектив. «Все равно все будет хорошо», – думается в детстве.
«А как же твои мечты о Москве, мам?» – вопрос сына выдергивает меня из воспоминаний. «А мы тогда почти все о ней мечтали, – улыбаюсь я. – Ведь я родилась и жила в СССР, а Москва считалась его центром, главным городом. Но я выросла, выучилась, стала работать, встретила твоего папу, потом у нас появился ты. Сначала мечта о Москве просто ушла на второй план, а потом и вовсе перестала существовать, потому что я поняла, что вполне счастлива здесь и сейчас, с вами. Не всегда важно, как и где, но всегда важно – с кем. А что будет дальше? Жизнь, сынок, покажет». И я обняла своего такого уже взрослого и такого еще маленького сына, потрепала по вихрастой голове и громко поцеловала в макушку. На этот раз сын рассмеялся и не стал говорить, что ему стыдно за мое несерьезное поведение. То ли потому что я тут же предложила отправиться за второй порцией мороженого, то ли потому что разговор по душам – это всегда хорошо.
Татьяна Астахова-Синхани.
