Германское руководство и лично Гитлер высказывали намерения сравнять Ленинград с землей. Такие же заявления звучали от руководства Финляндии — союзника и партнера Германии в военных действиях по блокаде Ленинграда. Крупный город необходимо было ликвидировать с точки зрения военной тактики – финны надеялись провести границу по Неве. Враг рассчитывал на то, что окруженный плотным кольцом Ленинград достаточно быстро капитулирует, не имея ресурсов для обеспечения многомиллионного населения.
«Ленинград станет могилой гитлеровцев», — писали городские газеты в последние дни августа 1941 года, когда немецкие части уже подходили к городу. Для Ставки удержать Ленинград было вопросом стратегическим, но советское руководство допускало и возможность наихудшего сценария, при котором враг мог войти в город, и на этот случай наиболее важные его объекты были заминированы.
Об идеологической значимости этой вехи, ее особом положении в контексте изучения Великой Отечественной войны скажут историки, я же хочу сосредоточить внимание на личности в исторической проекции. Одним из тех сотен тысяч советских солдат, кто участвовал в обороне Ленинграда, был мой прадед Леонтий Павленко.
Так случается, что журналисты часто пишут о других людях, забывая при этом об историях своих близких. Я, впрочем, прадеда помню довольно смутно. Осталось только воспоминание детства: мы едем к ним в село Жадово, что в Черниговской области на севере Украины, а там дедушка Лева с бабушкой Прасковьей (коротко – Пашей) сидят у ворот дома и дожидаются гостей. Может быть, даже наивное воображение со временем дорисовало эту картинку образами из детских книжек. Тогда его образ совсем не ассоциировался у меня, ребенка, с героем войны. Да и вряд ли то, что он рассказал бы мне, я своим детским умом смог принять. Да и не любил он особенно рассказывать о войне, как многие, кто на ней побывали. Потому я не случайно начал этот очерк с сухих общих слов о блокаде. Так ее преподают в школах, так о ней говорят в музеях. Человека и его тихого подвига за этими энциклопедическими данными, к сожалению, не видно.
В одной из украинских газет была опубликована статья моего прадеда с емким названием, которое я и вынес в заголовок. Эту газетную вырезку сохранили наши черниговские родственники, и она, пожалуй, открыла для меня личность прадеда много больше, чем детские воспоминания. Привожу ее полностью:
«Чем богата наша семья была, так это сыновьями. Пятеро нас было у отца и матери. Дружно жили, работящими росли. Выйдем, бывало, на свой небольшой клочок земли – работа спорится.
Счастья желали нам родители. Да капризным оказалось оно. В 1931 году умер старший брат Кирилл – коммунист, один из организаторов жадовского колхоза, носившего в те годы имя Кирова. И появился на сельском кладбище первый скромный обелиск с красной звездочкой. Унесла смерть и еще одного брата.
А на долю оставшихся выпала война. Долго не знали мы места гибели Николая. Сражался он на Ленинградском фронте, держал оборону города на Неве. Геройски погиб. Похоронен в городе Печоры Псковской области. Это стало нам известно благодаря работе юных следопытов.
Морские подступы к городу Ленина защищал другой мой брат – Иван. Всю войну прослужил он на флоте. Сейчас его уже тоже нет в живых. Ранения, пережитые военные невзгоды подорвали здоровье. И в 1961 году его не стало.
Моя военная биография тоже связана с Ленинградом. Я защищал его небо.
Очень тянуло меня к технике. И когда в армии по комсомольскому набору направили в летное училище, ехал на учебу с радостью.
Быстро пролетели годы занятий. После выпуска оставили меня в училище преподавать штурманское дело. И когда началась война, попросился на фронт. Сначала отказывали, а потом, когда по призыву комсомола была сформирована молодежная эскадрилья, удовлетворили мою просьбу.
Прибыли в Ленинград. Вокруг города уже сомкнулось кольцо блокады. И лишь дорога через Ладогу соединяла его со страной.
Прибыли и сразу включились в бои. Определили нас в ночную авиацию. В наше задание входило поддерживать спецсвязь, вести ночную разведку, бомбить скопления живой силы и техники врага. Ночь была для наших маленьких По-2 желанной порой. Как неуловимые мстители, появлялись они неожиданно над позициями противника, и тогда все полыхало в огне от бомбовых ударов.
В один из дней прорыва блокады нашему экипажу дали задание связаться с находящимся в Финском заливе подбитым кораблем. Вылетели мы на задание. Попутно взяли бомбы. При выходе на цель были атакованы. Самолет пострадал – изувечены хвост и часть правого крыла. На чем только дотянули до своей территории, не знаю. Возле болота машина упала. Летчик погиб сразу, а меня выбросило из самолета и контузило.
Это и был мой последний боевой вылет и последняя боевая операция. Долго я не приходил в сознание. А потом до конца войны лечился в госпитале.
Я являюсь инвалидом, лишен возможности работать по специальности. И ничего нет дороже мира, цену ему мы знаем хорошо. И поэтому благодарим наше правительство, партию за заботу о мирном небе».
Леонтий Александрович Павленко воспитал сына и двух дочерей. Одна из них перебралась в Чернигов, другая – в Московскую область. Сын же и по совместительству мой дед остановился в Тирасполе. Дедушка Лева приезжал сюда, климат ему очень понравился. Но родное село Жадово было ему милее всего. Как ветерану войны и участнику обороны Ленинграда ему предлагали квартиру в северной столице, однако переезжать он как патриот своей малой родины наотрез отказался. Я бы мог сейчас все это каким-то образом поэтизировать, но надо ли? Все так, как оно вышло, и лучшее, что нам дано, – это гордиться собственными корнями.
Андрей Павленко.
На фото: Леонтий Павленко с женой Прасковьей.
Фото из семейного архива А. Павленко.
