1 октября отмечается Международный день пожилых людей.
Осень жизни, как и осень года, – время по-своему прекрасное, хоть и нередко сопряженное с невеселыми думами. Людям, достигшим почтенного возраста, часто приходится нелегко. Они нуждаются в поддержке и любви, но и сами способны многому научить. О том, почему День пожилых людей имеет смысл переименовать, почему так тянутся друг к другу старики и дети, и, наконец, почему всем стоит почитать «Вино из одуванчиков» Рэя Брэдбери – в публикации нашего коллеги.
Приглашение к полемике
«Великий, могучий, правдивый и свободный» никогда не теряет актуальности. Молодежь слушает и сочиняет рэп (рифмованный речитатив), респектабельные люди работают над терминологией, «уточняют понятийный аппарат». Правозащитные организации сомневаются, какое слово корректное, а какое – нет. Так, например, вместо привычного «цыгане» сегодня рекомендуют говорить «ромы», вместо «инвалид» – человек с ограниченными возможностями или ещё лучше – с особыми потребностями.
Понятно, что не следует бросаться из крайности в крайность. К примеру, не исправлять же знаменитые пушкинские строки: «Цыганы шумною толпой по Бессарабии кочуют». Или как по-другому назвать льготную группу «инвалиды Великой Отечественной войны»: ветераны войны с особыми потребностями?
И всё же, и всё же в преддверии Международного дня пожилых людей некоторые сомнения в этом плане вызывает словосочетание «пожилые люди». Не является ли возрастной ценз уничижающим, как, например, указание на физические ограничения? Женщины так вообще не в восторге, когда им напоминают о возрасте.
В Интернете по запросу «день пожилых людей» сразу находим: «Главная цель этого дня – обратить внимание всех обитателей планеты на проблемы и трудности, с которыми сталкиваются люди пожилого возраста. Кстати, у праздника даже есть свой логотип. Он представляет собой раскрытую ладонь – символ доброты и помощи».
Ключевые слова – «проблемы и трудности» (хотя, кажется, с точки зрения русского языка, это синонимы). Отсюда – одностороннее понимание слова «помощь», да и вообще налицо какой-то уж слишком снисходительный подход. Возникает впечатление, что у «пожилых» одни проблемы. При этом сами они никому ничего дать не могут и только нуждаются в помощи.
Спору нет, проблем у старшего поколения немало. Наши пенсионеры не избалованы жизнью. Вдобавок здоровье год от года лучше не становится, так что и внимания ему приходится уделять всё больше. Затраты на лекарства и лечение возрастают не в пример пенсии.
Но, с другой стороны, глядя на наименее защищенную категорию граждан исключительно как на опекаемых, разве мы не лишаем себя чего-то важного? Разве сами мы не нуждаемся в совете пожилых людей? «Пожилых» в более глубоком, истинном смысле.
И вновь обратимся к Интернету: «Пожилой – это тот, кто уже не молод, кто начинает стареть». То есть, по сути, просто слабеющий, дряхлеющий… Но попробуем проникнуть в этимологию слова. Буквально: «Проживший много лет». Чувствуете разницу? То есть многое повидавший, переосмысливший, накопивший большой жизненный опыт: «Стар я, батюшка, чтобы лгать: седьмой десяток живу». Синоним «старый» в таком случае перестает быть некорректным (а его сегодня почти не употребляют, вероятно, по соображениям «толерантности»).
Вот почему на Востоке старость не только опекаема, но и сама опекает. Достаточно вспомнить, каким почетом окружены аксакалы на Кавказе, как благоговеют в Китае и Японии перед учителем («сэнсэем»), как почитают мудрецов («риши») в Индии. Ни о какой снисходительности там и речи быть не может. Кстати, слово «старый» общеславянское, индоевропейской природы. В древнеиндийском есть sthiras – «крепкий», восходящее к той же основе. Старый – это ставший. Это результат, определенный баланс, сумма знаний, свершений… Причем доверие, вызываемое старостью, – это доверие именно к опыту, а не только к возрасту. Вспомним выборных старост (общины, села, школьного класса или студенческой группы). Тут можно вспомнить и об очень близком по происхождению, звучанию и смыслу слове «статус».
У старости статус самый высокий, какой только может быть. Должен быть! Поэтому я предлагаю переименовать День пожилых в День мудрых людей.
Мудрецы и дети
Придерживаясь поверхностного подхода, мы невольно начинаем воспринимать старость как увядание. На самом деле старость как бы помогает человеку сконцентрироваться на главном. А что это «главное», в чем смысл жизни пожилого, пардон, мудрого человека?
Вы, читатель, возможно, сильно удивитесь, но в патриархальные времена вопрос о «смысле» не стоял столь мучительно, как сегодня. Мир и человек в нем представлялись более органичным явлением. Ужас небытия был заслонен верой, впитанной с молоком матери. Вот тут-то и начинают раскрываться смысл и особая миссия старшего поколения.
Бабушка рассказывала сказки, пела песни, учила молиться. Из сказок, буквально с первых лет жизни, ребенок узнавал о добре и зле, воспринимал определенную модель поведения. Поэтому и не было разрыва: отцы и дети. Был род, окружавшая его Природа, а вместе – Родина.
Общение со старшими было связано с постижением мира и потому – таинственным. Старцам-сказителям внимали. Отсюда непостижимая красота волшебных народных сказок: каждое слово в них – шифр, вбирающий мифологический, поэтический, познавательный и духовный пласты. Таким образом, старейшие были не только ретрансляторами практических навыков, но и носителями сакральных знаний.
Сегодня бабушку-сказительницу оттеснили телевизор, компьютер, смартфон. С дедушкой на рыбалку тоже сходить некогда, потому что, потому что… в школе много задают. Хотя, по правде говоря, ни один мультфильм, ни один школьный предмет не заменят маленькому человеку живого общения.
Дети – от природы существа любознательные, когда им не мешают «блага цивилизации», поразительно тянутся к старикам, возможно, интуитивно сознавая родство. Не зря говорят, «что старый, что малый». И в этом парадокс возраста. Да, он гасит зрелость, «взрослость», высвобождая детство. Старость по определению не располагает «мудрствовать лукаво», позволяет увидеть, несмотря на ухудшившееся зрение, всё в более простом, ясном свете. «Истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное (Мф.18:3)». Для скептиков поясним: ясность, простота, «детскость» вовсе не следствие слабоумия. Многие ученые, писатели до последних дней жизни сохраняли ясность ума и высокую работоспособность. Просто становится всё меньше условностей, мишуры. Главное свойство мудрости, как, кстати, и творческой гениальности, – отсекать лишнее. У Пастернака в книге «Второе рождение» (!) есть такие строки:
В родстве со всем, что есть, уверясь
И знаясь с будущим в быту,
Нельзя не впасть к концу, как в ересь,
В неслыханную простоту.
Нет, простота – не блажь. Она осмыслена, выстрадана. А если и сопровождается чисто детской наивностью, доверчивостью, радостью, не вправе ли мы предположить, что сами эти качества – следствие второго рождения?
Вино из одуванчиков
У американского писателя Рэя Брэдбери есть повесть «Вино из одуванчиков». Действие происходит летом 1928 года в вымышленном городке Грин Таун, прототипом которого является родной город Брэдбери – Уокиган. В центре сюжета – братья Сполдинг: Дуглас (12 лет) и Том (10 лет). Дедушка Тома и Дугласа каждое лето готовит вино из одуванчиков. Мальчику кажется, что напиток должен хранить в себе текущее время, те события, которые произошли летом, когда вино было сделано. Вообще, книга о времени, которое запечатано в людях: «Вот кто ездит девяносто лет, девяносто пять, сотню, тот самый настоящий путешественник».
Вполне естественно, что, постигая мир, ребенок обращается к тому, кто является свидетелем происходивших трансформаций, кто способен мысленно проникать из одной эпохи в другую. Не случайно полковника Фрилея Дуглас называет «машиной времени». И дети действительно готовы слушать, впитывать, потому что сами они tabula rasa:
«Чарли украдкой подмигнул Дугласу, потом улыбнулся полковнику.
– Нам совсем нечего сказать, полковник. Лучше вы расскажите что-нибудь.
– Берегись, Чарли. Мы, старики, только и ждем случая поговорить. Только попроси – и пойдем трещать».
Особенность детского восприятия – яркое воображение, а логика, последовательность повествования для них далеко не всегда играют ключевую роль. И если старики по-особому рассказывают, то и дети на свой лад всё понимают и, самое главное, никогда не слушают просто из вежливости.
«Он говорит, а ты знай слушай. И чем больше он говорит, тем больше хочется присмотреться ко всему, что есть вокруг, и всё-всё разглядеть, всё, что можно… Вот и нужно, чтобы полковник Фрилей нас подтолкнул и сказал: мол, глядите в оба, запоминайте всё-всё, каждую секунду! Помнить надо всё, что только есть на свете. А потом когда-нибудь сам будешь старый-старый, и к тебе придут ребята, и ты им тоже поможешь, как полковник нам помогает. Вот как оно получается, Том, и мне надо побольше его слушать и почаще пускаться с ним в самые дальние путешествия».
Осень жизни сравнивают с осенью года. Так пусть же осень подольше будет золотой, а наших золотых, ненаглядных бабушек и дедушек почаще окружают те, кому они смогут передать бесценный жизненный опыт.
«Дуглас легче деда, он первым садится на качели. А потом и солидный дедушка осторожно пристраивается рядом. И они, улыбаясь и кивая друг другу, молча раскачиваются взад и вперед, взад и вперед…».
Михаил Фернет.
