В рамках объявленного Президентом Евгением Шевчуком Года семейных ценностей газета «Приднестровье» инициировала проведение акции «Моя семья в истории края». Узнав об этом, мне, уроженке села Парканы, захотелось поделиться сведениями из истории моей семьи, рассказать об испытаниях, выпавших на долю моих предков.
Само слово «паркан», скорее всего, украинского происхождения. Оно означает «частокол», «изгородь», «деревянный забор». Обычно села с таким названием возникали на месте старых деревянных оборонительных укреплений. Всё это указывает на то, что раньше здесь находились укрепления казаков, прикрывающие с левого берега Днестра переправу на правый берег.
Поселение под названием Парканы было нанесено на карту Панина, составленную при штурме Бендерской крепости в 1770 году. Однако и в начале ХIХ века места эти оставались необжитыми. Желая благоустроить край, царское правительство приглашало осваивать земли Новороссии иностранных колонистов. Для самих переселенцев, в частности, болгар, приглашение русского императора открывало возможность спасти жизнь себе и своим близким. На Балканах в тот период продолжал усиливаться османский гнет. О бедственном положении христиан под иноверным игом говорят многочисленные источники. Так, в «Кишиневских епархиальных ведомостях» за 1875 год приводится свидетельство одного из переселенцев, священника Стефана Киранова. По его словам, все его предки, также священнослужители, претерпели на себе страшные пытки и издевательства со стороны турецких чиновников. Тысячи болгарских семей вынуждены были покинуть свои сожженные села и искать спасения на чужбине.
Именно в это беспокойное время в Приднестровье возникает маленькая колония балканских переселенцев. Появление первых болгар в Парканах было связано с именем новороссийского генерал-губернатора Армана Эммануэля Дюплеси де Ришелье. «Князь Дюк», воспоминания о котором долго хранили в памяти парканские старожилы, был увлечен идеей создания в Новороссии шелководческих колоний. Поначалу, правда, болгары не слишком заинтересовались Парканами. Как-никак, близкое соседство с Бендерской крепостью, где до сих пор стояли турки, не могло привлекать людей, только что чудом избежавших османской резни у себя на Родине. Всё изменилось, когда в 1806 году гарнизон турецкой крепости капитулировал. С появлением в грозной твердыне российского гарнизона в Парканах появляются первые болгарские колонисты. Это семьи Радула Вельвича, Григория Димитрова и Братана Степанова. В списках семей за 1806-1810 гг. имена моих предков по фамилии Обручков не значатся. А вот в 1811 году вместе с пятнадцатью другими семьями в Парканы перебралась и семья Обручковых. Имена первых переселенцев Обручковых – Гинго и Цоца. Это прародители, основатели большого парканского рода.
Благодаря сведениям из «Ревизских сказок» (документы о выдаче земли в частное пользование) потомки Обручковых сумели восстановить свое генеалогическое древо. Таким образом, мне стало известно, что Гинго Обручков – 1755 г.р. Его жена Цоца умерла в 1840 году. Их сын Петр родился в 1784 году. Его сын (внук Гинго) Диордий Обручков родился в 1810 году, дав начало тоже очень многочисленному роду Диордиевых. Сын Диордия Николай (1840 г.р.) является моим прадедушкой по папиной линии. У Николая Обручкова родился сын Никита (1885 г.р.). Никита Обручков – это и есть мой дедушка. О его нелегкой судьбе, о его детях и внуках мне бы и хотелось поведать.
Мы, Обручковы, бесконечно благодарны историку Георгию Аствацатурову за то, что он собрал огромное количество уникальных свидетельств по истории Паркан, издал книгу и написал в ней о нашем родственнике Никите Николаевиче, его жене Софии Васильевне.
Интересно, что именно Софийка, как её любя называл Никита, преданно любившая своего красивого, статного и доброго мужа, первая в этом болгарском роду ослушалась своих родителей, не подчинившись их воле выйти замуж за нелюбимого человека. Никита и София обвенчались вопреки воле родителей невесты и стали жить своей семьей, работать на земле, которую выделила им община, обзавелись небольшим хозяйством. Вскоре у молодоженов появились дети. Сначала дочери Елена и Анастасия, затем продолжатель фамилии Иван, потом дочери Варвара и Ольга, еще один сын – Николай и, наконец, младшая дочь Аннушка. Поначалу трудно приходилось молодым родителям – всех накормить, одеть, обуть надо было. Но эти трудности не пугали любящих друг друга Никиту и Софию. Тем более что дети, подрастая, начинали помогать родителям. Дочери – по дому и хозяйству, а сын Иван – в поле.
Жили дружно, трудности и невзгоды преодолевали сообща. Постепенно жизнь становилась всё более стабильной, безбедной. Обручковых уже считали крепкими хозяевами. Правда, учиться у детей времени не было. Но кто в селе в то время думал о грамоте? Одеты, обуты, сыты – и слава Богу! Хорошее приданое дочерям справили. Дочери все выросли красавицами, работящими, веселыми и приветливыми. За словом в карман тоже никто не лез. Сватались к Обручковым многие, в том числе и из очень состоятельных семей. Но отдавали дочерей замуж только с их согласия, по любви. Уж кто-кто, а София и Никита знали цену этому чувству.
Так и жили – в мире и согласии. Ничем Господь их не обидел. Беда, как всегда, приходит неожиданно. И вот грянул 1933 год. По селам уверенно шагала коллективизация. Не обошла она и Парканы. Дед Никита, крепкий хозяин, со вступлением в колхоз решил повременить. Да и как отдать добро, нажитое потом и кровью? Взвешивал, прикидывал. Но времени на размышления ему никто не дал. Пришли рано утром, отвели всего несколько минут на сборы. Полусонных, растерянных детей и их родителей погрузили на подводы. В то злосчастное утро во многих дворах села слышались крики и плач – репрессировали тех, кто не дал согласия вступать в колхоз. В Тирасполе семьи «кулаков», «врагов народа» погрузили в вагоны и повезли… А куда – никто не знал. Ехали долго, изредка останавливались на полустанках. В вагонах стояла смрадная, нестерпимая духота. Дети постоянно плакали (младшенькой Аннушке пошел третий год). Постоянно хотелось есть и пить. Продукты, что успели взять с собой родители, давно закончились. Детей кормили, поили и обогревали всем вагоном, не разбирая, где свои, где чужие.
До пересыльного пункта добрались, когда стало совсем холодно (значит, ехали на север!). Немногие выдержали трудную дорогу. Живых и здоровых пересадили в другой эшелон, повезли дальше. Жена Никиты осунулась, почернела от горьких мыслей, и нельзя было в ней узнать прежнюю Софийку, жизнерадостную, веселую, красивую…
Наконец, приехали. Пункт назначения – Медвежьегорск Мурманской области. Поселили все семьи в одном длинном бараке, который обогревался печкой-буржуйкой. Сразу же выгнали на работу. Работа тяжелая: валить лес, грузить огромные бревна для отправки на судоверфь. К непосильному даже для мужчин труду привлекались и женщины. Дочь Никиты и Софии Варвара и Александра, будущая жена сына Ивана, работали на лесоповале в так называемых «женских бригадах». Голодные, мокрые и замерзшие возвращались они в барак, где тоже было холодно. Привыкшие к теплу и сытой жизни, жена и дети часто болели. Никита становился всё более мрачным, переживал, что не сумел уберечь жену и детей от беды. Сгорбившись, подолгу сидел он на нарах, то и дело тяжело вздыхал. От невысказанных дум и переживаний все чаще прихватывало сердце, да и возраст, тяжелая работа, голод и холод подточили здоровье. Ослаб. Все чаще оставался истопником в бараке. Однажды, вернувшись с работы, здесь его и нашли: мертвого у буржуйки, с поленом в руке. Видно, не выдержало сердце. Никите было тогда около 50 лет.
София после смерти мужа совсем сдала. Сердце матери разрывалось от боли и беспокойства за детей. К тому времени подросла Варвара. Она-то и решилась на отчаянный шаг – любой ценой вернуть младших брата и сестру в Молдавию.
Теперь даже спросить не у кого, каким образом они покинули суровый северный край. Но факт остается фактом: старшей дочери Варваре (ей было тогда 18 лет) удалось привезти назад в Парканы тринадцатилетнего Николая и десятилетнюю Анну. Шел 1939 год, обстановка в пограничной МАССР становилась всё более напряженной. Куда было податься? Конечно, к старшей сестре Елене. В год, когда Обручковых сослали на Север, она уже была замужем и жила в небогатой крестьянской семье. Получается, что Елену спасло лишь то, что её выдали замуж не за состоятельного односельчанина, а по любви, за бедного.
Три дня и три ночи Варвара Обручкова пряталась с младшими братом и сестрой в зарослях на участке сестры Елены, пока их не обнаружил дед Матвей (свекор Елены). Он-то и привел детей в дом под покровом ночи. Ещё месяц или два беглецы прятались в выкопанной землянке в конце огорода и лишь поздно ночью заходили в дом, чтобы поесть, помыться и выспаться.
У сестры все немного поправились. С Севера дети приехали опухшие от голода и цинги. Но нашлись «сексоты» (так в селе называли прислужников власти), выдали местонахождение Варвары. Смелая девушка, рискнувшая жизнью, чтобы спасти младших, вновь была осуждена «тройкой НКВД» и выслана на место своей ссылки. Младших детей пощадили и оставили в Парканах. К тому времени их мать София уже умерла на далеком Севере, где и была похоронена.
У Елены было двое детей. В 1939-м и 1941-м родились еще двое: Анна и Иван, поэтому решили, что Николай и Аня Обручковы будут жить в семье сестры Анастасии. Своих детей у нее с мужем Сергеем Стояновым не было, а в Парканах, как и во всех болгарских селах, брошенных детей не было: если ребенок оставался сиротой, его забирали ближайшие родственники. Так Анна и Николай Обручковы попали в семью Анастасии, которая заменила им мать, справила приданое, сыграла свадьбу и выдала Анну замуж.
Иван же, старший брат, после смерти отца и матери остался на Севере один, пока туда же не была возвращена Варвара. Вместе выживать было легче. По ночам снились сестры, брат, родные Парканы, где говорили на болгарском языке, где солнце было жарким, южным, а цветущие сады пьянили, как молодое вино.
Шли годы, Иван уже работал такелажником на Пиндушской судоверфи. Занятие ему нравилось. Привыкший с детства к труду, он любил работу – не важно где, главное – добросовестно и качественно, чтобы было не стыдно. Варвару же из Пиндушей направили на работу в Петрозаводск, где она возглавила женскую бригаду маляров и строителей.
Началась Великая Отечественная война. Иван просился на фронт, как и тысячи молодых советских людей. Но ему отказали, объяснив, что здесь, в тылу, он принесет больше пользы, ведь тыл тоже стал фронтом, только трудовым.
Как работали ссыльные брат и сестра Обручковы, свидетельствует тот факт, что их, репрессированных, «детей врага народа», реабилитировали в марте 1946 года и наградили медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне».
Когда детей Никиты Обручкова реабилитировали и разрешили выехать, Варвара вернулась в родное село и здесь встретила своего суженого, Швеца Ивана Ивановича, прошедшего всю войну командиром 45-миллиметровой пушки. За ратный труд Иван был награжден двумя орденами Славы второй и третье степени. У них родились двое детей: Николай и Анна.
Иван Обручков остался жить в Пиндушах, где и женился на Александре. Шурочка, как любил называть ее Иван, тоже была из ссыльных, только выслали её из Воронежской области. На Севере родились их дети – Виктор и Надежда.
Жизнь Ивана складывалась благополучно: мир, любимая жена и дети, новая квартира. Но почему-то все чаще и чаще вспоминались родные места. Решение созрело как-то само собой, быстро и бесповоротно, после приезда в гости брата Николая. Он много рассказывал о Молдавии, малой родине, о родне, о Парканах, о том, что жизнь в селе налаживается, и сестры часто вспоминают его, очень хотят увидеться. Иван понял: надо ехать домой.
Продолжение следует…
Валентина Обручкова,
директор музея истории с. Парканы.
Подготовил к печати
Николай Феч.
