Памяти Эдуарда Лимонова
Многим казалось, что мощный и непотопляемый Лимонов (1943-2020) слишком заигрался в вечную борьбу с ветряными мельницами и ему давно пора на покой. В последние годы к нему не относились с особой серьезностью. Почему-то видели в нем эксцентричного старичка с радикальными политическими взглядами и совсем забывали, что перед ними – прижизненный классик советской и русской литературы.
Его можно не любить за эмиграцию, можно не любить за излишний пафос и манерность, можно не любить за постоянный бунт без причины. И при этом можно им восхищаться. Мы вспоминаем Эдуарда Вениаминовича Савенко (это его настоящее имя, хотя было, например, и самовыдуманное прозвище последних лет – дед Лимон) еще и потому, что он имеет непосредственное отношение к Приднестровью – он принимал участие в войне 1992 года.
Здесь нельзя не упомянуть яркие вехи его жизни. С 1964 года молодой и всегда элегантный Лимонов обшивал харьковскую (где жили его родители), а затем московскую интеллигенцию вплоть до отъезда из СССР. Мало кто знает, но джинсы, сшитые Лимоновым, носил тот же Окуджава. А до отъезда в Москву Эдичка якшался с криминальными элементами из Харькова, из чего и вышел его классический роман «Подросток Савенко» о самом себе и той эпохе без прикрас.
В 1970-х Лимонов уже проживает в Москве и вливается в диссидентскую тусовку, там и появился его знаменитый псевдоним. В 1974 году уезжает из СССР. Как сам он говорил, под давлением КГБ, который предлагал сотрудничать, а при отказе – эмигрировать с лишением гражданства. Это решение Лимонову, конечно же, аукнется тем, что на него навешают очередной ярлык предателя Советского Союза. Но знаете, это тот случай, когда нет худа без добра. В Америке Эдичку тоже не особенно жаловали. Работая в эмигрантской газете «Новое русское слово», он обличал капитализм, жизнь в Штатах, а затем и вовсе был уличен ФБР в сотрудничестве с Социалистической партией США. После статьи «Разочарование» он был вообще уволен из газеты: материал опубликовали в СССР как доказательство загнивания Запада.
После «американского» опыта и появился монументальный «Это я – Эдичка». Книга в те годы стала холодным душем для тех советских граждан, кто верил в райскую жизнь на Западе. Герой романа Эдичка – русский эмигрант в Нью-Йорке, брошен женой, живёт на социальное пособие, подрабатывает подсобным рабочим в ресторане, грузчиком, участвует в троцкистских собраниях. Книга полна откровенных сцен, от которых в СССР у всех в прямом смысле слова челюсть отвисала. Это, пожалуй, первое и важное пророчество Лимонова, которые мы не оценили в полной мере. Да, на Западе есть хорошие вещи, но это не рай на Земле. Это «клюква», миф, в который уверовал русский человек, чтобы было на что пенять.
В начале 1990-х Лимонов получает советское гражданство и едет домой. Здесь он становится в оппозицию президенту Ельцину, которого обвиняет в развале Союза и в предательстве интересов страны в угоду Западу. В один прекрасный день мы проснемся, и нашу страну – СССР – сотрет с лица Земли, останется только «белая плоскость, напоминающая свежезасохший гипс», писал Лимонов, предрекая конец большой страны, а над ним продолжали смеяться, видя в нем все еще эксцентричного Эдичку.
Потом была национал-большевистская партия, тюрьма в 2001-2003 гг. за «создание незаконных вооруженных формирований» (впоследствии обвинение было не доказано и снято), желание стать президентом России и жесткая критика политического курса Украины (въезд в эту страну ему был запрещен с 1999 года). 28 лет назад, в 1992 году, он также предсказал резню на Украине по югославском у сценарию, по его словам, «если Россия не будет защищать русское население». Сбылось это или нет – решать вам.
Но вернемся к теме. Лимонов принимал участие в боевых действиях в Югославии на стороне сербов (во время боснийской войны познакомился с Желько Ражнатовичем и Радованом Караджичем), в грузино-абхазском конфликте на стороне Абхазии, в молдавско-приднестровском конфликте – на стороне ПМР.
«Мамалыга – это такая кукурузная каша, – вот такое забавное воспоминание Лимонова о нашей республике, датированное 2018 годом. – Жёлтого цвета. Я ел в Приднестровье. Не скажу, что понравилась, но каша – чего с неё возьмёшь?» Дальше уже серьезнее. Лимонов не знал полумер и не мог быть неискренним. В той статье речь шла о румынах и румынском влиянии – честно и без прикрас. И еще воспоминания о нашем крае: «Поскольку я знаю французский, то в Приднестровье свободно читал молдавские вывески и общался с молдавским народом, какое-нибудь «табла д’онорэ» кириллицей запросто читалось как искаженная «доска почёта».
«Бендерской бойне» 1992 года Лимонов посвятил не одну статью. Самый известный очерк – пожалуй, из книги «Убийство часового». Художественное описание Приднестровья того времени пером культового автора дорогого стоит. «Первая свободная территория России – Приднестровская республика – гостеприимна. Столица ПМР, Тирасполь, – прифронтовой город. Бендеры всего в 15 километрах. Тирасполь – богатый город, чистый, красивый. Улицы широкие. Прямо на улицах – фруктовые деревья: вишни и абрикосы. Бросается в глаза обилие солдат и… девушки. В Тирасполе необыкновенно красивые, высокие, стройные девушки. Военкор Шурыгин, подкручивая блондинистые усики, объясняет мне, что «нога и стать» у девушек от казацкой русской крови, «грудь» – украинская, а «миловидные личика» от молдаван и цыган унаследованы».
Каждый абзац очерка веет мощью, силой, искренностью. Многие известные приднестровцы даже попали в литературу благодаря Лимонову. Например, есть часть о знакомстве с фотографом Валерием Кругликовым. Или вот: «Останавливаемся в Парканах. Парканы пострадали во время июньского вторжения. Инженерный батальон 14-й армии под командованием подполковника Дудкевича первым перешел на сторону ПМР. Игорь Владимирович Дудкевич, седые вислые усищи, встречает нас в кабинете. Рассказывает, как приходилось ему сколачивать ополчение, формировать из горящих немедленным желанием отомстить за смерть близких колхозников дисциплинированную вооруженную силу. Дудкевич в Парканах не только командир батальона. Ему приходится заниматься всем, распределять солдат равно и в наряд, и на уборку урожая».
Нет, это не историческое пособие, да и тяжелые живые сцены тут в изобилии, но в качестве яркого рассказа о событиях 1992 года, как по мне, очень подходит: «По залитой крепким южным солнцем главной площади Бендер, у здания исполкома, молодая мама ведет двоих совсем маленьких детей. Старший мальчик пытается ехать по выбоинам площади, искалеченной минами, на миниатюрном велосипеде. Фотограф Кругликов забегает вперед запечатлеть сцену. Невидимый, спрятанный в зелени репродуктор вещает: «…Имеющие детей до трех лет могут получить детское питание бесплатно…». В этот момент где-то недалеко расплескивается, приземлившись с отвратительным грохотом, мина, заглушая информацию. Где можно получить бесплатное питание для детей, я так и не узнал. Мины падают, молодая мама, не убыстряя шагов, идет себе с детьми куда шла… У входа в военную столовую (стекол в окнах нет) сидит красивая девушка в белом халате. Вокруг, как мухи, кучка солдат. В столовой обедают, поставив автоматы между ног или положив их на колени. Блюдо лишь одно – кусочки мяса с рисом и с овощами, но поварихи кладут много, от души. Хлеб. Компот. Очень сытно. Деньги здесь не в ходу. Пропуск – оружие. Человек с оружием почитаем в израненном городе».
Да, и среди приднестровских авторов немало тех, кто живо описал события бендерской трагедии, но здесь нам важен именно взгляд со стороны, взгляд человека (тут даже можно забыть, что Лимонов – известный писатель), приехавшего в нашу республику по зову сердца. Острая сцена: в Тирасполе Лимонова, вернувшегося из Бендер, встречает корреспондентка радио «Свобода» и спрашивает, почему он с оружием, ведь этого «не позволяет журналистская этика». На что тот в своем фирменном стиле шокирует свою собеседницу: «Не дам интервью радио ЦРУ, деятельность которого направлена на разрушение моей страны».
А дальше следует объяснение той самой «журналистской этики». «Как всегда, во второй половине дня начинается перестрелка. Автоматная, позже вступают крупнокалиберные пулеметы и, наконец, начинают падать мины. Самое ненавидимое солдатами оружие. Разрывы все сильнее. Гвардейцы занимаются своими делами. Приезжают и отъезжают машины с боеприпасами. У двери в медпункт – стол, на нем красные цветы, сидят две женщины в белых халатах и прыгает через скакалку девочка лет десяти… Один из моих собеседников, выясняется, знал младшего Баранова, но говорит, что не видел его после 23 июня. Что до его друга Игоря, то он точно погиб и похоронен. Я зову отца Баранова, эти сообщения не предвещают ничего хорошего…
Уже смеркается, когда на попутном грузовике, стоя в кузове, мы возвращаемся в Тирасполь. За спиной, в Бендерах, уже грохочут пушки. Красное знамя трепещет на ветру у моего лица. В батальоне «Днестр» сдаем оружие дежурному. И как будто часть себя оставляю я вместе с моим АК-74-С. Исчезла ставшая привычной внушительная тяжесть. Грустно. Как будто только что расстался с верным другом. «Журналистская этика требует…» – вспоминаю я вчерашнюю сцену у входа в гостиницу. Моя этика говорит мне, что Приднестровье – моя земля, первая свободная территория России».
Вот такой он был, Эдуард Лимонов. Не обремененный властью, излишней совестливостью (в плохом смысле этого качества) или мнимыми принципами ханжеской морали. Потому ему, как тому юродивому в стародавние времена, позволительно было говорить правду – или то, что он считает правдой. Может, образ юродивого – это для отвода глаз. Лимонов был настоящим русским глашатаем. Ну а эксцентричность его… Кто из нас не без греха?
Андрей ПАВЛЕНКО.
