Сегодня здесь легко можно было бы снимать фильмы в жанре мистики. Лес, а в нем то там, то здесь встречаются полуразрушенные частные дома. Дома без дверей, с распахнутыми окнами, с окнами без стекол. Заглянем внутрь одного из них. Стол, ветхая тумбочка, оставленные никому не нужные и не представляющие ценности вещи напоминают о том, что здесь когда-то была жизнь.
Вот на полу ложка, неподалеку открытая книга в тонком переплете, пустая бутылочка из-под йода. Выходим из дома по скрипучим ступенькам, под ногами сразу оказывается трава, всюду кусты, приходится пробираться. Отойдя на несколько метров, оглядываемся – дом словно утопает в растительности, и нет никакого забора или намека на ограждение, на двор. Дома, кажется, вросли в лес и уже стали его частью. Жизнь отсюда ушла довольно давно. Бредем по лесу, наталкиваемся еще на один такой же дом. Через какое-то расстояние – еще на один. Таких домов здесь семь. Все окружены лесом, все словно надежно спрятаны в нем. Красота и гармония природы в сочетании с опустевшими брошенными домами создают странное ощущение – кажется, совсем недавно здесь звучали голоса, здесь готовили еду, здесь жили и работали люди, а сейчас… А сейчас – пустота.
Когда-то это место звалось гордо и даже громко – село. Село Боданы Каменского района… Было оно небольшим, но со своей историей возникновения, со своим укладом и своими жителями. Оно третьим входило в состав Ротарского сельсовета вместе с селами Ротар и Соколовка. Относится к этому сельсовету и сегодня. Его население составляло на 1979 год ни много ни мало 40 человек. Сегодня все иначе. Сегодня о нем говорят: бывшее поселение, поселок, место, хутор. Сегодня его нет на карте Приднестровья. Сегодня от него остались лишь воспоминания и обветшалые дома. Но в то же время на этом стыке прошлого и, несомненно, будущего явственнее ощущается связь времен и необъятность, бесконечность Вселенной. Наша значимость в малом и наша крошечность в великом. Как говорит Константин Хабенский словами главного героя фильма «Географ глобус пропил» Виктора Сергеевича: «Мы живем посреди огромного континента, можно сказать, в самом его сердце. А здесь у реки ощущаешь себя на краю света, что ли. Вот можно сесть в эту шлюпку и поплыть по реке.
Плыть, плыть, плыть и доплыть до Австралии, например». Так и здесь, посреди небольшого леса, в котором когда-то располагалось небольшое поселение с людьми разных судеб, мы находимся в самом сердце мира, в определенной точке временного пространства, на пересечении судеб и исторических реалий. И воспоминаний об этом месте достаточно. И история его любопытна…
Село Боданы находится на окраине села Хрустовая Каменского района. Известно, что в 1811 году Хрустовую купил коллежский советник Петр Христофорович Юшневский, а с 1825 года владельцем села стал его сын камер-юнкер Семен Петрович Юшневский.
Юшневские когда-то владели всеми окрестными землями. В центре и по окраинам, а также за пределами Хрустовой Юшневские возвели усадебные строения, большинство из которых сохранились и по сей день. Поэтому, когда выглядываешь за границы села Боданы, наталкиваешься на эти строения, напоминающие о величии помещиков Юшневских. Дома былого поместья. Где-то в лесу до сих пор остался фонтан. Конечно, он уже разрушен, но и сейчас понятно, видно, что был он роскошным, из мрамора. Это то, что касается окрестностей села Боданы. Само же поселение появилось так…
В 60-е годы здесь, посреди небольшого леса, открыли Боданский дом-интернат для детей-инвалидов, а вокруг построили семь финских домов. В этих
домах жили все, кто обслуживал воспитанников интерната: главный врач, водители, главный бухгалтер, санитарки, медсестры, воспитатели, снабженцы и другие. В газетах того времени часто писали о Боданском доме-интернате для инвалидов. «Помимо детского здесь было отделение для престарелых людей, а в 79-м его закрыли, – рассказывает Алла Николаевна Верлан, заведующая Домом-музеем Я.А. Кучерова села Хрустовая. – Уже в 1980 году учреждение стало Боданским домом-интернатом для умственно отсталых детей. Тут же имелись и котельная, и столовая, огромные подвалы. В этих подвалах готовили так много солений, что бочками везли даже в Одессу. Свиноферма была большая, животных кормили остатками еды и отходами, оставшимися в столовой». Жили же в этом поселении теперь уже не только сотрудники интерната, которые обслуживали детей-постояльцев, но и их родные. Село постепенно обросло семьями. Со временем оно стало называться Бодяны. Позже вернулись к старому названию – Боданы.
Интернат был центром и сутью села. Все существовало, жило вокруг него и для него. «Корпуса дома-интерната вижу, как сейчас, – вспоминает жительница Хрустовой Татьяна Яковлевна Ликий, работавшая в ту пору в Боданском доме-интернате. – Помню лица и фамилии детишек. Помню людей, с которыми работала. Лучшего коллектива в моей жизни не было. Дружная команда из работников администрации, медработников, кухонных и подсобных старалась сделать жизнь ребят лучше, легче и веселее. И всех сплотила директор интерната Татьяна Ивановна Шлягун. Она была профессионалом. Сильная, строгая, требовательная к себе и другим. Добрая, самая главная мама этих больных детей. Она понимала, что от нее зависит будущее дома-интерната. И отдавала себя работе без остатка. Делила свою жизнь с воспитанниками большого дома».
Воспоминания Татьяны Яковлевны наглядно рисуют атмосферу, царившую в те годы в интернате: «Я приехала устраиваться на работу в декабре 1989 года, прямо перед новогодними праздниками. В тот день здесь готовились к собранию, на котором должны были подвести итоги за год. Все шли в клуб. Зашла и я. У входа в зал появилась директор. Это была не очень высокая, ухоженная, курчавая, удивительно красивая женщина. От нее веяло теплом. Она ласково и одновременно строго спросила: «А это что за Снегурочка у нас на территории?». Я назвалась и объяснила, что пришла устраиваться на работу. Уже не глядя на меня, она сказала: «После собрания зайдете ко мне в кабинет». В ее кабинете царила деловая атмосфера. На столе под стеклом я увидела фотографии двух парней. Я и сейчас помню красивые лица ее сыновей. Татьяна Ивановна сказала, что принимает меня на работу. И начались мои рабочие будни, в которых была она – заботливая и надежная. Она неизменно называла меня «Танюша-дочка», и это очень подкупало. Ее любили дети, уважали сотрудники. На плечи этой милой хрупкой женщины лег тяжелый груз ответственности за весь интернат».
В 90-е, когда распался Союз, разорвались нити между двумя берегами Днестра, прекратилось и прежнее снабжение дома-интерната. Изо всех сил директор старалась поддерживать учреждение, находить способы содержать его в прежнем порядке. «В 1996-м детей распределили по другим интернатам, – рассказывает глава администрации села Ротар Павел Николаевич Косич. – В Тирасполь и в Бендеры отправили девочек и мальчиков. Люди, которые работали в интернате, тоже разъехались. Кто-то вернулся в Хрустовую, а остальные постепенно разъехались кто в Молдову, кто в Тирасполь».
Удивителен контраст: когда-то Боданы были обеспеченным хутором, поселением, жизнь в котором кипела, а сейчас там все пришло в запустение. Все разрушено: здания, котельная… Башню снесли. Жилые дома превратились в развалины посреди леса. Все, что можно, вынесено, увезено с собой на новые места жительства. Нет интерната – нет поселения. И стоят полуразрушенные здания, без крыш. «Окончательно интернат закрылся в 1996 году, – подтверждает заведующая Домом-музеем Я.А. Кучерова Алла Верлан. – Пару лет там еще жили несколько семей, но и они уехали. Жизни там нет, электричества нет, ничего. Туда даже подъехать нельзя, потому что кругом деревья, а зацементированные некогда дорожки пришли в негодность, корни деревьев их разрушили».
В лесу с тех еще времен сохранились колодец и источник, к которым стекались люди со всего Приднестровья и не только. Считается, что его вода обладает целебной силой. В те годы говорили: если слепой этой водой умоется, то прозреет. Люди приезжают туда из разных концов республики и сегодня, пьют воду, набирают с собой. Правда, колодец этот полузаброшен, не ухожен, как раньше. Местных нет, вот и ухаживать за ним некому. «Недавно я гуляла, и ноги сами привели меня к дому-интернату, – грустно говорит Татьяна Ликий. – Вот родное место. Я зашла во двор. Там все еще росло мое любимое дерево. Но остальное было неузнаваемо. Передо мной оказался пустырь. Я подошла к зданию. Вот окна кабинета директора. Теперь это комната без каких-либо признаков жизни. Вспомнила, как за этим столом сидела она, мама всех детей. Посидела на крылечке кухни, вспомнила поваров, которые кормили нас. Вспомнила и свою маму в белом халате и колпаке. Она тоже работала здесь. Подошла к медпункту, увидела нарисованные мною когда-то цветы на стене его приемной. Еще раз вспомнила Татьяну Ивановну. То, каким была человеком. Человеком с большой буквы. Сегодня здесь пусто».
Сегодня здесь только воспоминания, и тишину нарушают лишь звуки леса. Впрочем… Говорят, что место это небезнадежное. Здесь можно и хозяйство организовать, и какое-то производство. Дело за малым – чтобы нашелся неравнодушный хозяин…
Мила ИВАНОВА.
Фото из открытых источников.
