Началось всё с того, что я, отправляясь на редакционное задание, забыл дома фотоаппарат. Хотя сменный объектив и вспышку, таки да, взял. Но подлинной вспышкой сознания явилась идея съездить в Грушку Каменского района, где фольклористы, замечу, отнюдь не безосновательно, планировали собрать урожай преданий и легенд.
Выехали мы рано утром. По дороге с особенной силой, наглядно ощутили себя приднестровцами: на протяжении почти всего пути вдалеке над рекой горбился туман, благодаря чему близость к Днестру делалась очевидной.
В Грушке объявились часам к одиннадцати, причем без предварительного согласования, как с неба упали. Замглавы Алена Филиппова встретила нас очень приветливо, невзирая на поговорку «Незваный гость хуже татарина».
Грушка, и правда, знавала времена татарских нашествий. Село появилось в те годы, когда набеги степняков, забиравшихся и много севернее Ягорлыка, были реальной угрозой. Так, в Белочах Рыбницкого района сохранилась стела, письмена на которой повествуют о местном жителе, убитом татарами.
Наши намерения, однако, были самыми дружескими, и в селе их оценили в полной мере. Я сразу так и объявил в сельсовете, что мы с коллегами, как Шурик из «Кавказской пленницы», собираем фольклор, изучаем обычаи, традиции… «Понятно! – ответили мне с лукавым прищуром, прибавив совершенно по-одесски: – У нас их есть». И тут же, не отходя от кассы, познакомили с доброй половиной героев пока ещё не написанного очерка. Нам представили руководителя ДК Ольгу Беженарь, которая ведёт и кружок рукоделия. От мамы Ольга Степановна унаследовала любовь и талант к вышивке. Тут же, в сельсовете, собраны плоды труда грушкинских мастериц нескольких поколений. В родительском доме Ольги Степановны до сих пор стоит ткацкий станок. Ещё один находится в самом ДК. По праздникам его собирают, чтобы каждая девушка могла попробовать себя в деле, убедиться, перешел ли от мамы или бабушки навык.
Но культмассовая работа – одно. А сохранились ли, думаем, народные промыслы в чистом виде? И с радостью узнаем, что нить традиции, по крайней мере – в отношении вышивки, ткачества, в Грушке не прерывалась. В числе умелиц сестра Ольги Степановны Мария Степановна. Нагрянули и к ней, неожиданно для самих себя очутившись на «островке настоящего». Только представьте сельский дом с элементами традиционного декора, идеально прибранную большущую светлую веранду со столом, за которым легко мог бы разместиться взвод солдат (и так вполне могло быть весной сорок четвертого), с лавками, устланными пестрыми дорожками. Разуваемся, проходим в «Каса маре»: всё здесь сделано руками хозяйки, всё со вкусом, с душой. Спрашиваем, работает ли Мария Степановна на заказ? А та в ответ вспоминает одну историю. Если я правильно всё запомнил, дело было так: однажды к Марии Степановне нагрянули, вот, как мы, туристы из Италии. Смотрели, восхищались, а потом попросили что-нибудь продать, на её усмотрение. Женщина подумала и отказала. А зачем итальянцам? Наш человек – другое дело: посмотрит, почувствует что-то, имеющее отношение к нему лично. Так что, пусть уж лучше всё, как есть, в Грушке остается.
К слову, сопровождавшую нас замглавы Алену Ивановну интересует фотография, сама мечтает начать снимать природу, живописные окрестности Грушки. Мы, конечно, пообещали со своей стороны всяческую моральную поддержку. У меня же на фоне грушкинских встреч родилась мысль: молдавский ковер – та же фотография, просто сделанная без применения техники. Неизменными остаются стремление человека к прекрасному, художественное обобщение, чувство композиции, ритма, симметрии…
А вот ещё один путь постижения мировой гармонии – плетение корзин. Живет в Грушке Анатолий Станкул, чьи изделия не только радуют глаз, но и исправно служат в хозяйстве. Узнав, что «люди интересуются», Анатолий Емельянович тотчас отправился на берег, нарезал лозы и принялся за новую корзинку. Охотно взялся обучить и гостей. В ученики с превеликой радостью пошел мой друг Алексей Юрковский. Оказалось, что они даже знакомы. Несколько лет назад Алексей начинал сплав по реке на байдарке с того самого места, где мы застали на берегу Анатолия Емельяновича, фотографировал приглянувшийся пейзаж, вот и разговорились.
Жена Анатолия, Татьяна, приглашает в дом. Но мы примерно догадываемся, чем это чревато, и клятвенно обещаем откликнуться на приглашение несколько позже, после того как заедем в школьный краеведческий музей. «Ну, смотрите, – шутит хозяйка, указывая на привязанную у калитки овчарку, – не то я привяжу Альфу так, чтобы мимо нашего дома в сторону Тирасполя ни один фольклорист не просочился».
Школа в Грушке и её двор – это в некотором роде уже музей. Старинное, дореволюционное здание. Высоченный столетний дуб у входа. Говорят, рядом или даже на месте стадиона раньше находилась церковь, взорванная в советские годы (церковь собираются построить новую, за что борется группа энтузиастов).
Директор Анжела Григорьевна Унтура проводит экскурсию, показывает классы. И Алексей Юрковский кивает мне, что всё это, и классы, и мебель, очень напоминает ему те, что он застал ещё детстве: «Ничего не изменилось».
В школьном музее собраны предметы быта, образцы старинной вышивки, переданные учениками и их родителями. Мне больше всего запомнился закапанный воском бронзовый подсвечник, возможно, ещё из старой, взорванной церкви.
Хранитель музея Ольга Станкул показывает материалы по истории села. Нас особенно интересуют легенды. Принято считать, что название Грушка отсылает к могучим трем грушам, росшим в этих местах во времена первых поселенцев (их имена всё ещё можно разобрать на древних каменных крестах). Поблизости от тех груш и построили свои дома отцы-основатели. Что ж, по-видимому легенда не лишена основания. Скажем, в приднестровском селе Броштяны старожилы показывают высокую, раскидистую грушу, которой, как говорят, не меньше ста лет.
Однозначно с легендами нам в Грушке повезло. Есть ещё две. Первая – о «рыпе копейчий». Один сельчанин, намереваясь продать корову, пошел на базар в соседнее село. Этот человек только хотел узнать цену, однако лихие люди, решив, что крестьянин возвращается домой с деньгами, на обратном пути напали на него и убили, буквально за копейку (других денег не нашли). Тело убитого бросили в овраг. С тех пор это место и называется «рыпа копейчий». Вторая легенда – о «рыпе вие». Неподалеку от Грушки есть «живой овраг», где можно слышать звучное эхо, за что его и называют «живым». По другой версии, раз в году здесь собираются всякие звери и птицы, овраг буквально оживает, кишит живностью. Но зачем звери собираются – неясно. История об этом умалчивает.
С богатым уловом легенд возвращались мы к гостеприимным хозяевам Анатолию и Татьяне, рискуя записать в тот день ещё и тосты. Встреча за, кажется, некруглым столом, и правда, оказалась в высшей степени информативной. Нам дали понять: просто так, с наскоку, в Грушке дела не делаются. Попробуй-ка взять сразу, «по щелчку», и вспомнить все легенды. Нет, тут, братцы, нужно время! Тут одного приезда мало.
Осенний день короток, путь до Тирасполя неблизок (в одну сторону – что-то около 200 километров). Простившись с Грушкой, полные впечатлений, мы двинулись в обратный путь, но всё равно по дороге то и дело что-нибудь открывали для себя: то старинный дом с орнаментом, то каменный крест у колодца, то сельчан, вынырнувших вдруг из придорожных сосен с ведрами маслят…
Сердце Алексея Юрковского вдобавок грели две подаренные ему корзинки из лозы. Одна – готовая, другая – неоконченная, с пальмочкой ивовых листьев на загнутых кверху ветках. Эта, вторая корзинка, я думаю, даже более ценная, чем первая, так как может служить наглядным пособием по плетению. Алексей сказал, что обязательно займется. Вот только сначала скинет мне на флешку фотоотчет об одном ярком, незабываемом дне на приднестровском севере.
Николай Феч.
с.Грушка, Каменский район.
Фото Алексея Юрковского.