О времени возникновения Паркан спорят. Но достоверно известно, что первые семьи болгарских переселенцев появились там в 1806 году, то есть ровно 215 лет назад. О том, как становилось поселение шелководов, мы уже писали (см. «210 лет… Секрет парканского долголетия», газета «Приднестровье» от 19.11.2016 г.). А вот интересно было бы узнать: сохранились ли в Парканах легенды? Выяснить это мне помогла заведующая краеведческим музеем села Валентина Николаевна Обручкова.
Так сложилось, что в дверях недавно открытого музея я буквально столкнулся с учителем болгарского языка (родом из Болгарии, г. Враца) Станкой Дойчиновой. Вместе и ознакомились с экспозицией, вместе слушали повесть о жизни переселенцев. За минувшие столетия, естественно, накопилось немало различий в культуре, традициях, языке с исторической родиной. Скажем так, когда я спросил, как по-болгарски называется длинная скамейка ручной работы (такую можно видеть в одном из выставочных залов), Валентина Николаевна сказала «лавица», а Станка Дойчинова – «пейка».
Что до легенд, преданий и прочих рассказов о сверхъестественном, то, как оказалась, в Парканах таковых не слишком много. По словам Валентины Николаевны, люди здесь живут практичные, в православной вере крепкие, всяческими суевериями и предрассудками не увлекающиеся. Уж извините.
Однако я кое-что все-таки отыскал. На помощь пришла книга Георгия Аствацатурова. Так, в селе бытовала легенда о том, что «в давние времена турки по подземному ходу под Днестром пробрались на левый берег и зарыли большой сундук с золотом». Поэтому, когда в 1897 году недалеко от Паркан начались археологические раскопки под руководством И. Стемпковского, сельчане многозначительно переглянулись. У всех на слуху был недавний случай: в декабре 1896 года в Спее крестьянин Сильвестр Винтя нашел в своем саду горшок с 93 золотыми и серебряными монетами. В Чобручах прямо у берега Днестра вода вымыла клад серебряных монет.
Но не только Стемпковский находил в Парканах уникальные свидетельства прошлого. Читаем: «В 1904 году крестьянин Дымов, роя себе подвал, наткнулся на склеп. Среди прочих предметов, характерных для кочевников, были обнаружены и обработанные камни – остатки древнегреческой колонны с надписями».
Что до научных раскопок на территории села, немалый интерес представляют отдельные
В Парканах обнаружились и следы пребывания в Приднестровье воинов старшего сына Чингисхана Джучи. В одном из курганов найдены три железных наконечника стрел, следы шелковой ткани и фрагменты джучидской монеты. А. Добролюбский считает, что в районе Паркан располагалось родовое кладбище кочевой знати: чрезвычайно дорогие китайские халаты, остатки которых были найдены в погребениях, безусловно, являлись предметами кочевой роскоши.
Интересно, что в средние века где-то недалеко от Паркан должна была находиться «малая крепость», выстроенная турками. Вот что пишет Аствацатуров: «В целях укрепления переправы через Днестр и защиты Бендерской крепости на ее дальних подступах в 1579 году, несмотря на усиленные протесты поляков, турки построили небольшую крепость на левом берегу реки. Подобная практика строительства Османской Портой крепостей-спутников наблюдается в течение всего XVI века. Само слово «паркан» тюркского происхождения и означает небольшую крепость, частокол, изгородь».
Однако народное воображение явило на свет другую версию происхождения названия. Легенда гласит: село было так названо в честь разбитого здесь в старину парка некой Анны («парк Анны»). Георгий Осипович Аствацатуров считает данную версию откровенным вымыслом. А мы, собиратели приднестровского фольклора, возьмем на заметку: более древним терминам народ давал свежее, образное, фонетически более очевидное истолкование. В голову невольно приходит мысль: не таким ли путем в Выхватинцах появилась легенда о каньоне Вермитка (Вера+Митя)?
Стали легендарными определенные деловые и моральные качества парканцев. Так, в 1830 году жена Дмитрия Вельвича 23-летняя Русана, идя к колодцу за водой, нашла возле дома инспектора по шелководству бумажник с двумя сотнями рубелей. Деньги по тем временам баснословные. И что же она сделала? Известила о находке старосту Стояна Кирова. Лишь восемь месяцев спустя нашелся хозяин. Им оказался командир 10-й пехотной дивизии генерал-лейтенант Бартоломей.
Далеко разнеслась молва о скромности болгарок, строгости их нрава. Еще А. Афанасьев-Чужбинский обратил внимание на то, что «в Парканах женщины избегали всяких разговоров с посторонними мужчинами».
До недавнего времени в селе сохранялась традиция коллективной взаимопомощи при выполнении самых трудоемких работ на строительстве домов, так называемая «миджия». Работы шли быстро, с шутками, прибаутками, песнями. За один день делалось столько, сколько хозяин в одиночку не потянул бы и за месяц.
Как и во всех болгарских семьях, в Парканах не было брошеных детей-сирот. Оставшийся без родителей сирота («сирак») воспитывался ближайшими родственниками.
Ну и, конечно, кто же не слыхал о парканском трудолюбии, чувстве здоровой конкуренции, предприимчивости. В самом селе долго пересказывали историю о том, как в начале шестидесятых годов во время приезда очередного высокопоставленного гостя ему показали несколько приусадебных (личных) хозяйств колхозников. Гость заглянул в богатые дома, пристройки, полные продуктов подвалы, покряхтел и глубокомысленно произнес: «Да-а, в этом селе коммунизма не построишь».
И как тут не вспомнить о стремлении парканцев «ездить в дорогу» (по-болгарски: «одам в път») с фруктами и овощами на рынки крупных городов, порой за сотни километров от собственного дома. По свидетельству Георгия Аствацатурова, подобным промыслом в селе занимались уже около двухсот лет назад.
О многом могут рассказать топонимы, фамилии. Последние сложились из семейно-родовых прозвищ и нередко имеют тюркское происхождение. Среди них: Бахчеван (огородник), Градинар (садовод), Гайдаржи (свадебный музыкант), Делибалта (отчаянный рубака), Салабаш (плотогон), Тулум (мех, бурдюк), Узун (длинный).
Как справедливо отмечает Георгий Осипович, «многие традиции, обычаи парканских болгар сохранились до наших дней. Но под напором «прелестей цивилизации» они загнаны внутрь. Старожилы помнят много народных песен, преданий, но редко их поют и рассказывают. Если не собрать по крупицам остатки народного творчества в ближайшие годы, то мы потеряем это наследие навсегда».
Николай Феч (по деду – Стоянов).
*При подготовке статьи использована книга Г. Аствацатурова «Болгары – 200 лет в Парканах».
