Недалеко от приднестровских сел Ново-Комиссаровка и Колосово, в соседней Украине, находится село Триграды. В прошлом это немецкая колония Фриденсталь, основанная выходцами из Бергдорфа (Колосово)
и Нейдорфа (Карманово).
Много лет историей одной немецкой семьи из Триград занималась Ольга Стороженко, жительница Первомайска. Ольга Анатольевна принесла в редакцию собранные материалы, на основе которых мы подготовили небольшую зарисовку.
Село Триграды (Фриденсталь), как это следует из воспоминаний самих колонистов, было основано в 1896 году безземельными жителями Бергдорфа. Семьи в то время были большими, земли не хватало, чтобы сыновья могли вести дела самостоятельно. У пионеров освоения Триград Якова и Кристины Пфайфер было одиннадцать детей (6 мальчиков и 5 девочек). Одним из них был Готфрид, родившийся в 1904 году. Готфрид рос в весьма непростое время, а его самостоятельная, взрослая жизнь проходила в годы гражданской войны, коллективизации, репрессий.
У Готфрида Пфайфера родилось трое детей. Судьба младшего, Герберта, в центре нашего повествования. Но прежде чем продолжить рассказ, ответим на вопрос, когда вообще немцы появились в Северном Причерноморье. Иностранных колонистов активно приглашали самодержцы Екатерина II и Александр I. Такая политика служила освоению малозаселенных земель. Войны в Европе, экономические трудности – всё это побуждало переселенцев искать счастья в далекой России. Отсюда и названия поселений (колоний). Например, Глюксталь (Глиное Григориопольского района) – «долина счастья». А колония, к которой были приписаны родственники автора этих строк, носила название Кляйн-Либенталь, «маленькая любимая долина» (ныне – село Малодолинское Одесской области, в прошлом – Ксениевка, Малая Аккаржа).
Переселенцам, большинство из которых были католиками и лютеранами, разрешалось исповедовать свою религию. Им был предоставлен ряд привилегий, в том числе временное освобождение от воинской повинности. В целом, по замыслу царского правительства, немецкие колонисты должны были служить образцом хозяйствования для соседних сел.
И действительно, немцы отличались рачительностью, мастеровитостью. Такой была и семья Пфайфер. В своих воспоминаниях Герберт отмечает, что расточительство порицалось. Все должны были непрестанно трудиться, и, надо сказать, названные качества не раз помогали выжить.
После революции положение российских немцев резко ухудшилось. Они, как правило, являлись крепкими хозяевами и, соответственно, попали в категорию кулаков. Спасали навыки, полученное образование.
В Триградах у Пфайферов был добротный дом, с высоким потолком, стенами толщиной свыше полуметра. Во дворе погреб, колодец. Отец с матерью жили дружно и как раз ждали появления на свет младшего, Герберта, когда стряслась беда.
По всей округе болел скот. Готфрида Пфайфера, который значился ветеринаром в Триградах, заподозрили во вредительстве и сняли с занимаемой должности.
На дворе был страшный тридцать седьмой. Людей по доносу, по немыслимым, откровенно абсурдным обвинениям, забирали прямо из дому. Уже был арестован брат Готфрида Яков Яковлевич, директор школы (он-то как мог насолить?). Пытались арестовать и Иоганеса, второго брата, но тот, по всей вероятности, скрылся. О нем так ничего и не узнали – человек пропал без вести. Арестовали и других родственников, например, председателя колхоза им. Карла Либкнехта Альберта Ивановича Шмидта.
И, наконец, в декабре тридцать седьмого энкавэдэшники постучались в двери Готфрида. Когда его забирали, жена Лидия попросила разрешения отрезать у мужа на память прядь волос. Его увезли в Дубоссары. Берта, сестра Лидии, поехала туда, чтобы передать теплые вещи, но Готфрида уже увезли в Тираспольскую областную тюрьму, где ему предстояло дожидаться приговора.
В сентябре 1938 года постановлением Особой Тройки НКВД Готфрид Яковлевич Пфайфер был приговорен к высшей мере наказания. Расстреляли его на территории Тираспольской крепости вместе с тысячами других людей самых разных национальностей, ставших жертвами террора. Но об этом семья узнает лишь многие десятилетия спустя. А тогда, в тридцать седьмом, они знали только то, что мужа, отца забрали и увезли. Так Лидия, совсем ещё молодая женщина, осталась одна, с тремя детьми на руках (Ольге было 5 лет, Вольдемару – шесть, Герберту – всего три месяца).
А потом началась Великая Отечественная война. Отступая весной 1944-го, фашисты посадили местных немцев на телеги и увезли в Германию (они же взорвали кирху в Триградах, развалины которой сохранились до наших дней). Из-под власти Третьего рейха депортированных вызволили наши войска и направили назад в СССР. Но уже не на прежние места, а в Казахстан, на Урал, в Сибирь. Невероятно трудной была сама дорога; ехали в товарных вагонах в течение трех месяцев, спали на соломе, умирая от голода и холода. Но и по прибытии в Пермский край (Боровск) легче не стало. Жить приходилось в бараках, трудиться в нечеловеческих условиях, регулярно отмечаясь в комендатуре. Только в 1955 году выходит Указ Президиума Верховного Совета «О снятии ограничений в правовом положении с немцев и членов их семей, находящихся на спецпоселении» (без возвращения конфискованного имущества и права на возвращение в места, откуда они были выселены). Почти одновременно, с 50-х годов, начинается процесс переселения советских немцев в Германию.
В школе Герберт прилежно учился, занимался спортом (биатлоном), еще до армии познакомился с будущей женой Верой. Мать, однако, не одобрила брака. Она не хотела, чтобы он женился на русской, и, несмотря на то, что Герберт был прекрасным, любящим сыном, отношения с невесткой до последнего оставались прохладными.
Как это было в жизни многих советских людей, семье Пфайфер довелось поработать и пожить в самых отдаленных уголках СССР. Из Пермского края судьба забросила в Бендеры, где Герберт (Геннадий) трудился в отделе снабжения на опытно-экспериментальном заводе, а Вера была методистом в детском доме.
В семидесятых семья получила вызов в Германию от дяди, который разыскивал родственников по всему Союзу. Так Пфайферы вернулись на историческую родину. Но связь их с друзьями, близкими не прерывалась. Велась оживленная переписка. Герберт интересовался историей семьи, часто говорил о Триградах, сетовал на украденное детство, предвещавшее быть таким счастливым. Но, конечно, больше всего сын Готфрида приложил усилий, чтобы разузнать всё о судьбе отца. В поисках ему помогала Ольга Стороженко, родственница по линии жены.
Так были собраны необходимые архивные документы. В 2004 году Герберт, много в то время путешествовавший, побывал в Тирасполе, Бендерах, родных, практически сказочных, Триградах. Видел он и крест, установленный на месте расстрела отца (впоследствии здесь был создан Мемориал жертвам политических репрессий). В Триградах житель немецкого города Билефельда тщетно искал на старых надгробиях фамилии близких. Увы, само время, не говоря уже о руках вандалов, здорово прошлось по семье Пфайфер.
Но из истории, как из песни, слов не выкинешь. История российских немцев является неотъемлемой частью богатой этнической палитры края.
Николай Феч.
Фото из открытых источников.
