В современном мире женщина играет всё более важную социальную роль. Причем если в тяжелые, патриархальные времена круг обязанностей ограничивался домом, теперь приходится буквально разрываться. Женщина водит машину, трудится в офисе, решает бытовые вопросы и еще успевает (нужно успевать!) делать с детьми уроки.
Всё это приводит к тому, что с детских лет будущую главу семьи готовят к испытаниям. Девчонки закаливают характер, наравне с парнями занимаются боевыми искусствами, и притом весьма успешно.
У одного знакомого дочь в седьмом классе подтягивается больше, чем ребята. Есть мнение, что наступила эра женщин. В такой ситуации мужчины нередко оказываются уязвимым, слабым звеном. В том смысле, что либо не готовые к предстоящим семейным трудностям, либо излишне остерегаются «забегов на дальние дистанции» под чутким женским руководством.
Оставим в стороне дискуссию о методах этого руководства (оно может быть тонким, мудрым – и тогда вообще никаких проблем). Зададимся лучше вопросом, так ли уж плохо, когда тон в семье задает избранница.
Общеизвестно, что женщины в большей степени ориентированы на обустройство и сохранение очага. И если прекрасной половине удастся всё правильно организовать, создать в семье здоровую атмосферу, домочадцы только выиграют. Особенно дети. Судите сами: стоит маме заикнуться, глядишь, а папа уже возвращается из гаража. Стоит бровью повести, и вот уже в стену забит гвоздь, починен кран, табурет, доставлены продукты с «Зеленого рынка». А некоторые мужчины, не поверите, очень даже любят готовить, стирать, мыть посуду… Без шуток.
Как это выглядит на практике, некоторым отставшим от жизни патриархально-настроенным товарищам представить довольно сложно. А мне вспоминается моя бабушка, человек с мощнейшей женской энергетикой. Бабушка Евгения Георгиевна была не только ударницей производства, но и заводилой во дворе, как мы шутили, «предводителем дворянства». Организовывала походы соседок за яблоками и сливами в бесхозные сады (дело было в 90-х). Всегда обрабатывала как минимум два огорода. Один – в районе карьера, откуда еще нужно было идти километров пять до троллейбусной остановки, другой – на аэродроме.
Ну так вот, мало кто из бабушкиных спутников жизни выдерживал такой напор, да и сама она от него, полагаю, сильно страдала. Но всё равно сделать с собой ничего не могла, сколько мама ни уговаривала бросить сажать картошку.
Единственный, кто мог постоянно (и даже считал за счастье!) находиться рядом с «вулканом страстей», настоящим «ядерным реактором», был мой приемный дед Иван Иванович. Самый что ни на есть скромный, тихий, незаметный человек. Сухонький, невысокого росточка, всегда застенчиво улыбавшийся, он сносил всё. И в прямом, и в переносном смысле. Молча тащил с огорода две сумки мелкой, как горох, картошки. Да еще выслушивал в свой адрес суровую, бескомпромиссную критику. Их, точнее бабушку, слышно было за версту. Бабушка: «Ты такой-сякой, веры тебе нет, поручить ничего нельзя…». Дед: «Женек, не выступай!».
Только и всего. Он, на моей памяти, ни разу не повысил голос. Да в этом и не было нужды: всё равно бабушка не оставляла интервалов для «пяти копеек».
Как ни странно, когда бабушки не стало, дед не испытал облегчение. Помыкался он, значит. Нашел было другую женщину, но потом окончательно стушевался.
Со здоровьем, думаю, у Иваныча было всё в порядке. Просто он загрустил, не знал, как себя применить, хоть и по-прежнему мастерил в сарае тачанки на продажу.
Увы, никто его более не пилил, не порицал за бестолково прикрученную гайку (бабушка, естественно, во всем разбиралась). Он, как бы сказали философы, утратил смысл жизни, столкнулся с инфляцией ценностей, перенес когнитивный диссонанс…
Петр Васин.
Фото: www.kohma37.ru
