В истории Бендер достаточно много львов. Один из них, лев с человеческим лицом, изображен на гербе города в память затруднительного положения шведского короля Карла XII после Полтавской битвы. Другой – Лев Берг, всемирно известный ученый, создатель современной физической географии. Но мы сегодня поговорим о таком персонаже, как «ташкентский лев». Так русского генерала Михаила Черняева за его ратные подвиги уважительно прозвали жители Средней Азии. Сам он останется в истории России как военачальник, присоединивший к империи Туркестан.
Закаленный Севастополем
Родился будущий генерал 22 октября 1828 года в небогатой дворянской семье в Бендерах. В детстве его отправили жить в имение отца Тубышки, что в Могилевской губернии. Отец, Григорий Никитич Черняев, участник Отечественной войны 1812 года, заприметил будущую мать Миши во время пребывания во Франции и привез на родину. По-русски женщина говорила с большим трудом до конца жизни, зато все дети в семье отлично знали французский.
Судьба (или отец?) распорядилась так, что Миша с юности осваивал военное дело: с 12 лет он проходил курс в Дворянском полку и в августе 1847 года был выпущен в лейб-гвардии Павловский полк прапорщиком. В 1849 году он участвовал в Венгерском походе, а через пять лет уже воевал на фронтах крымской войны. Михаил Григорьевич оказался в самом пекле Инкерманской битвы. Во время обороны Севастополя молодой офицер выполнял самые опасные поручения. Восемь месяцев «настоящего ада» (так ее называл сам Михаил Григорьевич) принесли ему золотую саблю, чин подполковника и серьезную контузию. Оставив Севастополь, Черняев по поручению начальства переправил русские войска через Северную бухту и переехал её последним на лодке, когда все понтонные мосты были уже разведены.
В 1858 году начался среднеазиатский период Черняева. Он участвует в походе на кораблях Аральской флотилии к городку Кунграду, где население восстало против хивинского хана. Во главе маленького отряда Михаил Григорьевич прикрывал отступление военной экспедиции, забравшейся уже слишком далеко по течению Сырдарьи вглубь Средней Азии.
Покоритель Ташкента
Офицера Черняева отличала разумная забота о своих солдатах – в засушливых условиях продолжать поход было очень тяжело. По его приказу бойцы ничего на себе не несли, кроме ружей и патронов, остальное грузили на верблюдов, и переправы казались не такими утомительными. Михаил Григорьевич также ввел в обиход солдат головной убор для защиты затылка и шеи от палящего солнца. «Мелочи» все решают: в отряде Черняева не было ни больных, ни отсталых.
Два года он жил в этих краях: составлял карты, изучал быт, нравы и психологию местного населения… Спустя некоторое время, в 1864 году, на Черняева взвалили серьезнейшее поручение, связанное с укреплением двух степных линий обороны – Оренбургской и Сибирской. Ресурсов у полководца было раз, два – и обчелся, тем более неожиданным оказалось взятие крепости Аулие-Ата (ныне Тараз), а затем и крепости Шымкент, считавшейся неприступной.
Новоиспеченный генерал-майор двинулся вглубь ханства. Впрочем, военных ресурсов у него было все еще мало, и крепость Ташкент он взял со второй попытки – в июне 1865 года после двухмесячной осады. И – шутка ли – он завоевал Ташкент… без разрешения начальства! За что, собственно, и был уволен со службы.
Тогда генерала Черняева и назвали «ташкентский лев». С другой стороны, он нередко проявлял самодеятельность и саботировал приказы начальства, потому военное министерство было им недовольно. Тем временем завоевания в Туркестане имели большой резонанс: в Англии опасались, что русские войска на волне успеха двинутся в Индию. Лондон регулярно отправлял ноты протеста, а Черняев стал героем российской и мировой прессы с уже другим прозвищем – «Ермак XIX века».
Черняев довольно быстро завоевал авторитет среди аборигенов. Вот как о нем писал Дмитрий Логофет, участник среднеазиатских походов, полковник: «М.Г. Черняев пользовался особой любовью своих войск, гордившихся начальником и постепенно приурочивших к участникам его походов славное название черняевцев, к которым причислялись люди испытанной храбрости, опытные в среднеазиатских войнах и знакомые с пустынями и степными походами». Несмотря на это, в июле 1866 года «неудобный» Михаил Григорьевич, недолго пробыв военным губернатором, был отозван и отправлен в отставку.
Мир тесен
В этот период жизни Черняев впервые отходит от военного дела. В 1873 году он приобрел газету «Русский Мир» и стал ее издателем и редактором. Генерал мало интересовался внутренней политикой, однако он был обижен на бюрократический аппарат, отправивший его в отставку. Тогда Михаил Григорьевич примкнул к московскому кружку патриотов-славянофилов во главе с Иваном Аксаковым, выступавшим против «иноземщины» и бюрократизма. Он был решительным противником военных реформ, а многие недостатки центрального управления приписывал влиянию немцев, так как чисто русские элементы, на его взгляд, не могли находиться в противоречии с национальными интересами и потребностями страны.
А вот здесь стоит привести пример о том, как тесен мир. В начале 1870-х годов он знакомится с Ростиславом Фадеевым, военным историком и генерал-майором. Фадеев занимает важную роль в газете и пишет ряд статей с панславистским уклоном.
Племянниками Фадеева были известный русский мистик Елена Блаватская и будущий Председатель Совета Министров Российской Империи Сергей Витте. Фадеев, как и Черняев, в какой-то мере был связан с Бендерами. Попал он в местный гарнизон за… драку. Кадет Фадеев ударил офицера по физиономии. «Это происшествие было доложено императору Николаю I, и в результате Фадеев был сослан солдатом в одну из батарей, находившуюся в Бендерах, – пишет в своих мемуарах Витте. – По тем временам он должен был подвергнуться гораздо большему наказанию, но благодаря тому, что начальником всех военных учебных заведений был князь Долгорукий, который вступился за своего родича, император Николай I, любивший князя, ограничился этим наказанием. Приехав в Бендеры, Фадеев исправно вынес службу в солдатах в течение назначенного ему времени».
И снова в панславизм
В 1875 году судьба Черняева вновь делает резкий поворот. Весной этого года в Герцеговине вспыхнуло восстание против турецкого владычества. Михаил Григорьевич уезжает на Балканы и после переговоров с сербским правительством возглавляет армию Сербии. Российское военное министерство снова негативно восприняло отъезд Черняева и пыталось ему всячески помешать. Впрочем, авторитет генерала способствовал тому, что в балканском конфликте воевало немало русских добровольцев.
Война кончилась неудачей для сербов. Только император Александр II спас их от разгрома. Он выдвинул туркам ультиматум: или Османская империя в течение 48 часов заключает мирный договор с Сербией и Черногорией, или ее границы переходит 200-тысячная русская армия, находившаяся в Бессарабии. Правда, через полгода русско-турецкая война все же случилась (1877–1878), но это уже другая история.
Что касается Михаила Черняева, то во второй половине 1870-х его имя стало чрезвычайно популярным в России и славянских странах. Несмотря на его строптивый дух, он считался своеобразным символом славянского единства и братства, главным борцом за свободу славянства. Это сейчас, когда мы изучаем историю, нам кажется, что современники только и говорили, что о Достоевском или Чайковском. Далеко не так. Героем в глазах общества, особенно его славянофильской части, был как раз генерал, взявший Ташкент и приглашенный воевать в братскую Сербию.
В 1882 году опытного Черняева вернули в Туркестанский край в качестве генерал-губернатора. На этот раз его пребывание в Средней Азии прошло крайне неудачно и сопровождалось странностями. Его приближенный Всеволод Крестовский фактически уничтожил общественную библиотеку в Ташкенте с дивным объяснением: хотел, дескать, очистить ее от «зловредных либеральных книг». Подобные выходки подчиненных Черняева сильно не понравились местным, и в 1884 году Михаил Григорьевич уходит с поста.
Взлеты и падения
До последнего он состоял в военном совете, что не мешало ему вступать в постоянные горячие споры с министром. Скончался Михаил Григорьевич 4 августа в 1898 года в своем родовом имении Тубышки.
Военачальник Антон Деникин период отставки Черняева описывал следующим образом: «Покоритель Ташкента жил в отставке, в обидном бездействии, на скудную пенсию, на которую, вдобавок, накладывал руку контроль по нелепым, чисто формальным поводам. И Черняев с горечью рапортовал: «Сохраню себе в утешение неоспоримое слово считать, что покорение к подножию русского престола обширного и богатого края сделано мною не только дёшево, но отчасти и на собственный счёт». Два года черняевских походов обошлись казне в ничтожную сумму – 280 тыс. рублей».
По воспоминаниям современников, Черняев был одарён не столько талантами, сколько хорошими природными инстинктами, однако часто портил себе карьеру тем, что не умел или не хотел приспосабливаться к желаниям и понятиям правящих лиц. С другой стороны, деликатность в личных отношениях доходила у него до слабости: бескорыстный и правдивый сам по себе, он терпел около себя людей сомнительной честности. В годы его популярности и влияния легко пристраивались к нему все желающие, строившие из себя преданных друзей, что сильно вредило его репутации как практического деятеля.
Пускай путь генерала Черняева и не был напрямую связан с Бендерами, но того факта, что он – наш соотечественник, это не отменяет. Любопытно: полководец, родившийся на одной границе Российской Империи, воевал на других границах. Впрочем, его судьба, полная взлетов и падений, может быть описана по-другому: однажды прославившись, человеку трудно бывает соответствовать созданному образу героя всю жизнь.
Андрей ПАВЛЕНКО.