Два разных, во всех смыслах далёких друг от друга мира – так, в целом, можно охарактеризовать Приднестровье и Японию. Однако «ойкумена» третьего тысячелетия настолько отличается от старых времён, что гости из Страны восходящего солнца, гуляющие по Стране очарованных Днестром (простите за поэтическую вольность), – уже давно не диковинка.
Более десяти лет назад в музее села Парканы комплиментарный отзыв на родном языке оставил японский лингвист и полиглот Кента Сугай, о чём, кстати, совсем недавно вспоминала наша газета. Японец, во всех тонкостях изучающий болгарский язык, особенно интересующийся его «провинциальными» архаичными диалектами (чем и привлекли Кенту наши Парканы), – такое, оказывается, бывает. В нашем прагматичном мире, где все, казалось бы, стремятся изучать «перспективные» языки, пусть даже они будут сложны, как китайский. А вот Кента до сих пор с удовольствием посещает разные «глухие» европейские уголки, где имеются традиционные болгарские общины. Совмещает приятное с полезным, наслаждаясь их хлебосольным гостеприимством, заводя новых друзей, открывая для себя нюансы целого «космоса» болгарской кухни. И про Приднестровье он не забыл, мечтает когда-нибудь сюда ещё вернуться.
Увлечение токиянки Мисаки Нисикадо, молодого антрополога и историка, тоже трудно назвать обычным. Дело не в том, что она изучает русский язык, в современной Японии на это есть немало охотников. А вот её неподдельный интерес к такому жанру древнерусской литературы, как «хожения» (или хождения) – действительно удивляет. Ведь вряд ли кто из нас читал даже самое известное в этом жанре «Хожение за три моря», написанное купцом из Твери Афанасием Никитиным в XV столетии. А уж путевые заметки игумена Даниила (XII век) или Стефана Новгородца (XIV век) привлекут сегодня только специалистов. Мисаки утверждает, что ей больше всего интересно анализировать эмоции и поведение древнерусских путешественников в непривычных обстоятельствах, посреди иной среды и культуры. С докладом на эту тему японка готовится скоро выступить на международном культурологическом форуме в Санкт-Петербурге.
Ну а как почувствовала себя сама Мисаки Нисикадо, когда недавно побывала в Приднестровье? Говорит, что хорошо: особенно интересно ей было осмотреть Бендерскую крепость, виды оттуда на Днестр и окрестные просторы тоже вдохновили японку. В Токио, и вообще на острове Хонсю урбанизация достигла таких масштабов, что незастроенного клочка земли не найдёшь, кроме крутых, труднодоступных гор. Да что там: в период японского экономического чуда даже горы ровняли с землёй, на их месте возводили жилые кварталы, за квартиры в которых некоторые японцы до сих пор выплачивают ипотеку.
Впрочем, настоящий японец – человек настолько вежливый и деликатный, что очень редко позволяет себе сказать в глаза собеседнику что-либо неприятное, могущее смутить, тем более обидеть. Недаром же в японском языке существуют целых четыре уровня вежливости! Пожатие руки традиционно считается слишком фамильярным, зато на учтивые поклоны там не скупятся. Подходить при разговоре слишком близко, смотреть собеседнику прямо в лицо – тоже дурной тон, нарушение личного пространства (издавна они жили на своих островах в большой тесноте, потому и выработали раньше других народов «красные линии» в общении друг с другом). А на бескрайней Руси, как ещё Гоголь писал, всё любит широко развернуться – душа, лицо, нога, улица…
Ещё один важнейший инструмент общения – японская улыбка, почти столь же знаменитая, как «голливудская» (то бишь, американская). Однако есть разница: американцы улыбаются, демонстрируя, что у них всё «о’кей», они любят хвастать своими успехами, и общество это поощряет. Культ успешности – одна из основ западной (особенно американской) культуры. В Японии же в общении до сих пор поощряется скромность, о личных достижениях там принято говорить сдержанно, обиняками, обязательно превознеся перед этим заслуги собеседника. В общем, Восток – дело тонкое, особенно Дальний.
«Я заметила, что у вас в магазинах или кафе продавцы или официанты не всегда улыбаются, иной раз даже смотрят на тебя хмуро и обращаются грубовато, хотя бывают и наоборот, очень приятные и предупредительные», – поделилась Мисаки. Для японца неулыбчивый работник в сфере услуг – полный нонсенс. У нас, к сожалению, такие казусы ещё встречаются.
В заключение приведу один почти анекдотический курьёз из цикла «Диалоги культур». В одном из наших кафе в меню есть роллы «Четыре самурая». Кто не в курсе, роллы – популярное в мире блюдо японской кухни, главные составляющие которого – рыбное филе и рис. Кстати, на вкус «Четыре самурая» Мисаки понравились. А вот название одного из них – «Шанхай» – привело в замешательство, разрешившееся бурным хохотом. Успокоившись, японка объяснила нам, невеждам, что для них слова «самурай» и «Шанхай» несовместимы… ну, просто как не знаю что! Тут возможны лишь два варианта: либо обидеться, либо от души посмеяться. Любопытно, как отреагирует на это меню следующий японский турист в Приднестровье, знающий русский язык.
Олег ЛАРИН.
Фото автора.
